Права человека

Если все дело в древности, то те, кто будет жить через сто или тысячу лет после нас, вполне могут взять нас за образец, подобно тому, как мы сейчас берем за образец живших сто или тысячу лет назад.

Ведь ссылка на древность, доказывая все, что угодно, ровно ничего не объясняет. Это непрерывное столкновение авторитета с авторитетом, пока мы не дойдем до божественного происхождения прав человека при его сотворении. Здесь наступает конец нашим исследованиям, и разум наш обретает прибежище.

Если бы спор о правах человека возник через сто лет после его сотворения, спорящим точно так же пришлось бы обратиться к этому источнику, т. е. к тому же самому авторитету, к которому надлежит обратиться сейчас нам.

Не имея намерения затрагивать религиозные убеждения какой-либо секты, я все же считаю нужным заметить, что генеалогия Христа восходит к Адаму. Почему бы в таком случае не возводить права человека ко дням сотворения человека? Я отвечу на этот вопрос: потому что между тем и другим вторглись правительства — узурпаторы, замыслившие погубить человека.

Всякая наследственная власть есть по природе своей тирания. Наследственную корону, наследственный престол, или каким бы другим выдуманным именем ни назывались эти вещи, можно понимать лишь в том смысле, что люди являются наследственным имуществом. Наследовать власть — значит наследовать народ, словно стадо овец и коров.

Если какое-либо поколение людей вообще обладало правом диктовать образ правления, коего следовало бы извечно придерживаться миру, то это было первое из существующих поколений; если же оно этого не сделало, то ни одно из последующих поколений не может ни проявить такого авторитета, ни создать его.

Просвещенный и божественный принцип равенства прав человека (ибо своим происхождением он обязан Творцу) приложим не только к живущим ныне, но и к сменяющим друг друга людским поколениям. Каждое поколение равно в правах с предшествовавшим ему, подобно тому, как каждый человек родится равным своим современникам.

Все истории сотворения мира, все традиционные повествования как просвещенного мира, так и не просвещенного, сколь бы ни расходились они во взглядах или в понимании известных частностей, сходятся в одном: все устанавливают единство человека; я хочу сказать этим, что все люди по роду своему едины и, стало быть, все они рождаются равными и имеют равные естественные права, — как если бы потомство обеспечивалось сотворением вместо размножения, ибо последнее есть лишь способ осуществления первого. Стало быть, каждого новорожденного должно считать ведущим свое существование от бога. Мир для него так же нов, как и для первого существовавшего человека, и его естественное право в этом мире — то же самое.

Рассказ Моисея о сотворении мира, — считать ли его божественным или только историческим авторитетом, — полностью подтверждает эту истину, то есть единство или равенство людей. Содержащиеся в нем выражения не допускают кривотолков: «И сказал бог: сотворим человека по образу нашему. И сотворил бог человека по образу своему, мужчину и женщину сотворил их». Указывается различие полов, но нет даже намека ни на какое другое различие. Если это не божественный, то уж во всяком случае исторический авторитет, который доказывает, что равенство людей — отнюдь не современное учение, а напротив, древнейшее в памяти людской.

Следует отметить также, что все известные религии в той части, в какой они касаются человека, основаны на единстве людей как единых по роду своему. На небе, в аду или где бы предположительно ни существовал человек впоследствии, различают лишь между хорошим и дурным. Мало того, даже созданные правительствами законы вынуждены склоняться к этому принципу, проводя различие между преступлениями, а не между лицами.

Это одна из величайших истин, а также и одно из главнейших преимуществ, которые надлежит оберегать. Рассматривая человека под этим углом зрения и приучая его подобным же образом смотреть на себя, она устанавливает все его неотъемлемые обязанности, будь то по отношению к своему творцу или к творению, частицей коего он является; лишь забывая о своем происхождении, или, употребляя более изысканное выражение, — о своем рождении и семье, он сбивается с пути.

Немалым пороком существующих государств во всех частях Европы является то, что человек как таковой отброшен на огромное расстояние от своего создателя, а образовавшаяся искусственно пустота заполнена множеством преград или своего рода застав, которые ему приходится преодолевать.

Приведу перечень преград, воздвигнутых мистером Берком между человеком и его создателем. Выступая в роли глашатая, он заявляет: «Мы боимся бога, с благоговением взираем на королей, с любовью па парламенты, с сознанием своего долга — на судей, с почтением на священников и с уважением на знать». Мистер Берк забыл добавить сюда «рыцарство». Забыл он также и о св. Петре.