Права и обязанности (СИ)

В колонках играл блюз. А блюз, как известно, это когда хорошему человеку плохо. Ковальски не считал, что ему плохо, однако и хорошим человеком в общем смысле этого слова он себя не считал. Он не плохой и не хороший. Он – обычный.

Кофе в этом месте, кстати, подавали неплохой. Он давно планировал как-нибудь в выходной сходить сюда с какой-нибудь новой книгой. Посидеть на втором этаже у стеклянной стены, заменяющей здесь окна, поглядывая на улицу иногда. Он знал, что нормальные люди в выходной водят в кофейни подружек, но он предпочитал книги. Они не трещат, не тратят твое время напрасно и за них не приходится краснеть. Еще ни одна книга не выложила в инстаграм свое фото из туалета кофейни.

И вот сегодня его планам суждено было сбыться. Он здесь. На втором этаже, с видом на перекресток, за круглым белым столиком, с неплохим кофе и круассаном в сливочной глазури. Только вместо книг несколько брошюр.

Ему нужно куда-то податься. Как-то строить свою жизнь дальше. Где-то жить, чем-то зарабатывать. Судя по всему, на его третьем десятке жизнь решила открыть сермяжную истину: он не создан для карьеры военного. Даже его отряд над ним подсмеивался – беззлобно и бестактно, как умеют только армейские люди, осилившие в лучшем случае школьную программу. Что-то было неправильное в том, что он был с ними. Шкипер и Рико, кажется, умышленно создавались, как люди, сочетание которых в одном месте приведет к рождению сюжета для крутого блокбастера. Прапор не подшучивал – он обычно вообще не понимал, что к чему, но был искренне уверен, что так и надо. Как и сам Ковальски до последнего момента. Так что теперь – брошюры. НИИ, лаборатории, академгородки… Он был уверен, что сможет доказать свое право занять там кабинет. Осталось только выбрать, чем он станет заниматься. Откровенно говоря, он уже выбрал, но сомневался, и только поэтому еще не позвонил. В голове настойчиво долбилась мысль о том, что что бы ни создавал ученый – он создает оружие. Его это никогда не беспокоило, однако, только не теперь.

Ученый. Ну да. Какой-нибудь физик-инженер. Это вполне по нему. И это по нему куда больше, чем быть лейтенантом.

Было очень странно осознавать, что он сейчас может сделать все, о чем подумывал после отбоя в течение многих лет. О тех планах, которые могли бы стать – и сейчас, кажется, уже становились – реальностью. Конец взрывам и учебным тревогам в два часа ночи. Но… но, в то же время, это обозначало и конец их отряда. Его отряда. Он не спросил, что они собираются делать без научника. Заранее можно было вообразить, что Шкипер сказал бы. Сложил бы руки на груди, вздернул упрямый подбородок и сообщил со всей высоты своего непробиваемого уверенного апломба, что это уже не его, Ковальски, проблемы. А он бы снова приподнял бровь и склонил голову набок – поза, которую Прапор называл «я уязвлен, но вам не скажу».

Ковальски снял очки и помассировал переносицу. Кое-чего ему будет не хватать в тишине его уединенного кабинета. Команды. Он привык хотеть уединения, но всегда лучше получается страдать об этом, когда ты не один. В противном случае внутри как-то пусто, и никакой кофе тут не поможет…

Когда он надел очки обратно, за столом напротив обнаружился другой человек. Ковальски придерживая очки за дужку, навел фокус.

– М-м, – протянул он. – Тебя не узнать в обычной одежде.

– Ты тоже без формы изменился, – парировал гость. – По-моему, - понизил голос он, – так ты выглядишь еще более тощим и длинным…

– Я буду считать это комплиментом, даже если это не он, – ровно оповестил его ученый. – Так я тебя слушаю. Самое время сказать, что ты просто увидел знакомое лицо, когда случайно зашел опрокинуть чашечку кофе в выходной…

– Вообще-то я обошел уже шестнадцать мест, где ты теоретически мог бы быть, и очень рад, что нашел тебя.

– В самом деле?

– Именно.

– И что же ты от меня хотел?

– Ты ведь сейчас без… без постоянного места службы, не так ли?

– Откуда вам-то это стало известно?

– Шутишь? Ты сломал нос парню, без которого не обходится ни одна шикарная вечеринка. У него есть блог, так что шила в мешке не утаишь.

– Серьезно? История получила широкую огласку? Шкипер будет в ярости.

– Он и был. Но у нашего «короля танцев» отличный менеджер. Он быстро сообразил, что черный пиар – это действенный пиар. История подана под тем соусом, что виновный – то есть ты – получил по заслугам, и справедливость торжествует.

– Что ж, я за нее очень рад.

– Ковальски, я ценю твою выдержку, и все такое, однако – как бы ты смотрел на то, чтобы перейти к нам?

Ученый поперхнулся кофе, и собеседник, перегнувшись через стол, заботливо похлопал его по спине.

– Ну, так как? – повторил он, как ни в чем не бывало. – Опыт у тебя есть, мы видели тебя в деле. А финансирование у нас, откровенно говоря, получше будет…

– И зачем вам я?.. – поинтересовался тот, вытерев лицо салфеткой. Скомкал ее, поискал глазами корзину для мусора, обнаружил метрах в пяти от столика, прицелился, спустив очки на кончик носа. И бросил. Бумажный шарик попал в край стойки, срикошетил и бесшумно исчез в недрах пластикового ведерка.