Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Активисты еврейской общины в Петрограде и их представители и агенты на местах понимали, что самопомощь и самоуправление еврейской общественности не сводятся к задаче удовлетворить первостепенные нужды: не менее важно закрепление прав евреев в будущем послевоенном укладе. По этой причине те же активисты прилагали громадные усилия к документированию и архивации фактов об антиеврейском насилии в годы войны. Для этого собирали свидетельства еврейских и нееврейских солдат, мирных граждан, беженцев, а также, где это было возможно, официальные документы — правительственные и армейские указы. Именно с этой целью еврейское политбюро в Петрограде учредило информбюро, а Дубнов и его помощники ночами просиживали в квартире Нафтали Фридмана, разбирая и сортируя материалы[677]. Из информбюро агентам ЕКОПО на местах рассылались подробные инструкции: кого интервьюировать, как проводить опросы (например, невзирая на собственные предубеждения и на взгляды опрашиваемого), какую информацию записывать по конкретным темам — от подробностей антиеврейского насилия до реакции на него еврейского и нееврейского населения, до выяснения причин насилия над евреями или дурного отношения к ним[678]. Интервьюеров — «обследователей» — учили также фиксировать подробности ситуаций на местах, включая физическое состояние конкретного города и положение его еврейской общины, и при любой возможности собирать материалы, связанные с патриотизмом евреев, их помощью фронту, службой в армии и героизмом[679]. Таким образом, каждый агент ЕКОПО становился демографом, статистиком и историком, участвуя тем самым в решении взаимосвязанных задач: восполнять насущные потребности еврейского населения, строить еврейское самоуправление и создавать историческую летопись, призванную закрепить это самоуправление.

Полли Завадивкер предположила, что две ключевые фигуры, Дубнов и Ан-ский, свои попытки документировать насилие и вести летопись рассматривали как сознательные усилия по созданию особого еврейского нарратива военного опыта[680]. Ан-ский, будучи представителем ЕКОПО и занимая должность во Всероссийском союзе городов и земств (несмотря на закон, запрещавший этому союзу брать евреев на работу), проводил много времени в прифронтовой полосе, распределяя финансовую помощь, записывая свидетельства о насилии над евреями и спасая еврейские ритуальные предметы[681]. Кроме того, Ан-ский вместе с писателями И.-Л. Перецем и Янкевом Динезоном со страниц ежедневной варшавской газеты на идише «Хайнт» (пока Варшава оставалась под российским контролем и публикации на идише еще были возможны) призывал всех читателей проникнуться важностью момента и почувствовать себя историками — собирать материальные свидетельства и отправлять их в Еврейское историко-этнографическое общество в Петрограде[682]. В своей опубликованной на идише после войны книге «Хурбн Галицие» («Гибель Галиции») Ан-ский стремился осмыслить страдания евреев. Дубнов же был озабочен в первую очередь тем, чтобы летопись насилия и депортаций послужила аргументом в защиту прав евреев в послевоенный период в новой России и независимой Польше. Однако уже сам сбор свидетельств, объясняет Завадивкер, отражал непрерывную связь с более ранними попытками защитить евреев посредством документирования насилия над ними и послужил образцом для позднейших еврейских военных текстов (например, в годы Второй мировой войны)[683]. Сбор свидетельств очевидцев и ведение хроники событий (не только Ан-ским и Дубновым, но и всеми активными деятелями еврейской общины) были чрезвычайно важны и как исторический фундамент национального самосознания, и как предпосылка для автономии.

Еврейская помощь пострадавшим от войны и национальные права в международном масштабе

Помимо денег, собранных самими евреями, средства в ЕКОПО поступали из Совета министров (в частности, от Министерства внутренних дел), Особого совещания по устройству беженцев и Комитета Ее Императорского Высочества великой княжны Татьяны Николаевны для оказания временной помощи пострадавшим от военных бедствий (Татьянинского комитета). Однако треть общего бюджета ЕКОПО поступала из-за рубежа[684]. Важную и существенную часть зарубежного финансирования составляли средства, поступавшие из «Джойнта» — Объединенного еврейского распределительного комитета, американского фонда помощи евреям, пострадавшим от войны. В военные годы «Джойнт», как впоследствии стало известно, при помощи посла США Дэвида Роуленда Фрэнсиса направлял огромные суммы Петроградскому комитету ЕКОПО через американское посольство в Петрограде, став для российских евреев своего рода «дорогой жизни»[685]. Едва заняв свой пост, Фрэнсис сразу поднял вопрос о возможности поездок американских евреев в Россию — и получил категорический отказ; возможно, именно этот факт побудил его к оказанию помощи российскому еврейству в обход властей[686].