Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Помимо средств из американских фондов, в ЕКОПО поступала также помощь из Великобритании благодаря контактам Александра Гинцбурга в Совместном комитете Совета депутатов британских евреев и Англо-еврейской ассоциации (известном как «Конджойнт»)[694]. На протяжении всех военных лет корреспонденты «Конджойнта» собирали копии армейских телеграмм и циркуляров, а также стенограммы собраний руководителей российского еврейства с представителями правительства. В частности, благодаря Давиду Мовшовичу, корреспонденту «Конджойнта» в Стокгольме, руководство британского еврейства регулярно получало подробнейшие отчеты о положении евреев в воюющей России и могло руководствоваться этими сведениями при разработке политики «Конджойнта»[695]. Поначалу «Конджойнт» действовал с большой осторожностью, чтобы, с одной стороны, выглядеть лояльным Великобритании, поддерживая отношения с ее российским союзником, а с другой — не казаться чересчур озабоченным «интересами вероисповедания»[696]. Из-за военного альянса своего правительства с Россией члены «Конджойнта» ощущали, что у них связаны руки, и не могли вести правозащитную деятельность в полную силу; им даже виделось что-то угрожающее в той свободе, с какой действовал «Джойнт» благодаря нейтральности США[697]. Например, когда в январе 1915 года группа выдающихся русских сионистов, в которую входили Иехиэль Членов и Нахум Соколов, обратилась к неофициальному министру иностранных дел «Конджойнта» Люсьену Вольфу (1857–1930) с просьбой выступить в защиту российского еврейства, Вольф ответил, что «Конджойнт» будет придерживаться исключительно информационного подхода, подчеркивающего лояльность российского еврейства и его вклад в оборону, чтобы не обострять англо-российские отношения[698].

Британское правительство не желало ставить союзнику в вину депортации, которые преподносились как военная необходимость, и в некоторых случаях полностью принимало на веру оправдания российских властей. В марте 1915 года британский посол в Петрограде докладывал: «Не может быть ни малейшего сомнения, что огромное число русских евреев были на содержании у немцев и занимались шпионажем во время польской кампании»[699]. Вольф даже пытался апеллировать к Министерству иностранных дел, предоставив министру, сэру Эдварду Грею, документы об антиеврейском насилии и изгнании евреев с прифронтовых территорий, но успеха это не возымело. Грей проконсультировался с британским послом в Петрограде и с «опытным британским офицером, недавно прикомандированным к российской армии», и сообщил, что, по их оценкам, такие действия были «обоснованными» и «естественными», поскольку «говорят, что всю германскую систему шпионажа осуществляют евреи», а также «с учетом прогерманских взглядов еврейского населения»[700].

Когда «Конджойнт» получил данные о погромах и захватах евреев в заложники, его лидеры склонялись к тому, чтобы, как и сделал Вольф, выразить свою озабоченность британскому правительству; но «Конджойнт», несмотря на неоднократные переговоры, отказался сотрудничать с российскими сионистскими организациями, полагая их форму национализма опасной[701]. Ходили даже слухи, что «Конджойнт» готовит тайную кампанию против сионизма, а может быть, его официальное осуждение[702]. Однако дальнейшие события вынудили Вольфа и «Конджойнт» признать, что в новых государствах Восточной Европы обретение гражданских свобод само по себе еще не гарантирует евреям безопасности и благополучия. В 1916 году Вольф, хоть и неохотно, принял участие в создании правозащитной группы, которая поначалу получила название «Союз за еврейские права»; но когда эта новая организация попыталась назваться Еврейским национальным союзом, Вольф возразил против этого «в высшей степени вредного» намека на особую национальность евреев. Он согласился только на упоминание «национальных прав» в программе Союза — при условии, «если будет понятно, что под этими правами подразумевается автономность восточных еврейских общин в религиозных и образовательных вопросах… В огромном большинстве случаев мы не можем просить о бóльших привилегиях, нежели те, которыми уже пользуются евреи в этой стране»[703]. Однако вскоре после этого Давиду Мовшовичу удалось, по всей видимости, убедить Вольфа в необходимости более широкого — и, по сути, национального — понимания еврейской автономии в Восточной Европе[704]. Позже, в ходе войны, когда распад Российской империи уже казался более вероятным, «Конджойнт» стал во весь голос отстаивать национальные права евреев России и возникших на ее территории государств, требуя включить гарантии для еврейского меньшинства во все послевоенные мирные договоры[705].