Права нации. Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Еврейские политические партии в 1917 году отнюдь не случайно формулировали свои требования автономии, опираясь на концепции Дубнова, а именно на идею Всероссийского еврейского съезда и местных общин — кегилот. Последователи и интеллектуальные наследники Дубнова, прежде всего в Петрограде, успешно привлекали другие партии к формированию этих органов самоуправления. К 1917 году многие еврейские интеллигенты уже стали приверженцами основополагающих принципов Фолкспартей образца 1906 года — они требовали всеобъемлющего самоуправления российского еврейства и реорганизации Еврейской народной партии, с тем чтобы она объединила группы автономистов. Сразу после Февральской революции сторонники национализма диаспоры создали несколько политических организаций в Петербурге и Москве (Еврейское демократическое объединение), а также в Одессе (Еврейская национально-демократическая партия). Эти организации в 1917 году сформировали новую Еврейскую народную партию (Фолкспартей), официально объявив себя платформами внутри нее, и привлекли деятелей из других партий для формирования нового руководства. В итоге Еврейская народная партия образовала зонтичную структуру для автономистов. Она так и не стала массовой объединенной партией националистов, как надеялся Дубнов, однако фолкисты одержали верх над некоторыми из своих непримиримых оппонентов. Своей приверженностью национальным правам, смесью либерализма и умеренного социализма, зонтичным принципом организации новая партия в какой-то мере напоминала Союз для достижения полноправия 1905–1907 годов. Приняв в свои ряды видных действующих и бывших социалистов, новая коалиция фолкистов сильнее склонялась к социалистическим взглядам, чем старая, однако достижение национальной автономии по-прежнему оставалось ее главной целью.

Руководители возрожденной Фолкспартей надеялись на участие Дубнова в качестве номинального лидера, чье имя могло бы объединить разношерстные внутренние группы, и предлагали ему встать во главе партии. Дубнов раздумывал, стоит ли ему активно участвовать в политике, однако к тому времени было очевидно, что его идеология уже развивается независимо от него и Еврейская народная партия так или иначе будет воссоздана, с его участием или без. Чуть ли не ежедневно Дубнов бросался в политику и всякий раз уходил из нее. Он яростно критиковал множество еврейских партий за неспособность объединиться, а сам выходил из Фолкспартей каждый раз, когда ее новое руководство отклонялось от какого-то из его принципов. Уже в апреле 1917 года Дубнов, Исроэл Ефройкин и Арон Перельман начали планировать преобразование своего союза националистов диаспоры — Национальной группы — в новую Фолкспартей. Однако Ан-ский, А. В. Залкинд и несколько их единомышленников ушли из группы из-за «языковых» разногласий, и споры о том, какой язык следует считать еврейским, продолжались. В отличие от ситуации 1911 года, Ан-ский уже не спорил с Дубновым об идише, но критиковал других фолкистов за развитие идиша в ущерб ивриту. Дубнов же обвинял Ан-ского и Залкинда в сионизме за призывы включить в программу партии статью о первостепенной важности иврита — особенно на фоне того, что в партийных планах культурной автономии уже содержалось признание идиша как языка общественной жизни для российского еврейства[765]. Ан-ского, в свою очередь, участие в общероссийской политической борьбе вместе с партией эсеров, одним из основателем которой он был, привлекало куда больше, чем языковые споры в Фолкспартей[766].

К маю 1917 года Дубнов окончательно утратил интерес к политической деятельности. Он был сильно утомлен политической борьбой и в то же время не желал идти на идеологические компромиссы[767]. Юдл Марк, секретарь Петроградского отделения Еврейской народной партии, написал Дубнову несколько писем, умоляя его принять участие в собраниях и в создании национального совета, который, как ожидалось, должен был созвать еврейский съезд и впоследствии — национальное собрание. Марк предлагал Дубнову представлять фолкистов на переговорах с Бундом и сионистами о составе этого совета[768]. Дубнова звали и в Москву на учредительную конференцию Еврейского демократического союза, проходившую с 24 июня по 4 июля 1917 года, но Дубнов последовательно отверг все приглашения[769]. Невзирая на его отсутствие, основанный на этой конференции Демократический союз был идеологически близок Дубнову — в нем обсуждались возрождение кехилот, созыв съезда, работа еврейских школ и, конечно, экономическое благосостояние евреев в империи (без прямых высказываний о социализме)[770]. Хотя Меиру Крейнину удалось достичь компромисса между Еврейским демократическим союзом и возрожденной Фолкспартей, Дубнов отказался поддержать объединенную программу, когда та в итоге была создана. Впоследствии он писал: «Я туда не примкнул, ибо в программе компромиссов не допускаю. Останусь одинок в своей идеологии и буду развивать ее в литературе, как в эпоху „Писем о еврействе“»[771].