Правая сторона

— Головешка отлетела, — небрежно отмахнулся он и медленно пошел от причала, не сводя с Риты глаз, понимая, что и она тоже пойдет, потому что кого приходила встречать — встретила.

Рита неуверенно качнулась, пошла с ним рядом.

Артем подумал, что она стесняется женщин. Ведь он так смело подошел к ней и так откровенно радовался встрече. И все должны понять: это серьезно. Ведь при людях сделать такой шаг — не просто.

— Сильно болит? — спросила Рита, глядя на его щеку.

— Пустяки!

— Полечи парня, — смеялся Ларион, которого тащила за рукав худенькая жена. — Бабья рука аккуратнее перевяжет. Враз заживет, — и щерился мужикам.

— И перевяжу, если надо будет. Тебя не спрошу, — не растерялась Рита.

Они медленно шли широкой тропой к домам, будто хотели удлинить короткий путь до перекрестка, где он пойдет к своему дому, она — к своему.

— Хорошо, что ты меня встретила, — улыбался он.

— А ты этого хотел? — голос ее звучал задумчиво.

— Конечно.

— Почему? — Рита опустила голову, шелестя туфелькой по сухой траве.

— Не знаю. Просто хотел, чтобы ты встретила.

— А тебе письмо из дома, — вспомнила она. — Я тебе на стол положила. Знаешь, у тебя дома красиво. Такие шторы! Только цветы завяли, я нарвала новых.

— Спасибо. А почему всего одно письмо? Где другое? — лукаво спросил Артем.

— Какое другое?

— Которое ты обещала. Нежное-нежное.

— Я пошутила.

Рита подняла голову и новыми глазами смотрела на Артема. Что-то в нем изменилось за эти несколько дней. Повзрослел или огрубел — сразу не поймешь. Но этот налет грубоватости ему идет, не портит, как других мужчин.

Артем нарочито вздохнул.

— Шутила, значит? А я-то думал — серьезно… Что нового в селе?

— Да особенного ничего… Вот только приехал товарищ из области. Ты разве его не заметил? Он на причале с Глуховым стоял.

— Никого я не заметил, я же на тебя смотрел, — засмеялся Артем. — Они стояли уже на перекрестке, и пора им было расходиться. — Рита, — сказал он тихо, чувствуя, как колотится сердце. — Ты приходи вечером туда… к той лодке. Помнишь?

— Приду… — она немного помялась. — Приду, Артем.

Он тут же подумал, что она всегда называла его Артюша, у нее это очень ласково получалось, а тут вдруг — Артем, как будто даже отчужденно. Он заглянул ей в лицо, чтобы по глазам прочесть то, чего не выразила словами, но Рита вскользь тронула его руку своей рукой и пошла по улице. Вот окликнула Ивана, не спеша идущего домой, о чем-то с ним весело говорила.

— Ну, пропал парень! — заметил Матвей, проходя мимо Артема под руку с Верой.

— И правильно! — отозвалась жена. — Чего парню холостому ходить? Вашему брату нельзя без заботы, без семьи — избалуется, — и еще крепче уцепилась за мужа, раскрасневшаяся, счастливая.

Следом за ними, среди мужиков, шел Глухов, веселый, праздничный. Рядом с ним — высокий седоватый мужчина, тоже, как и Глухов, в темном костюме. Артем догадался, что это и есть тот самый товарищ из области.

Дмитрий Иванович громко разговаривал с лесниками, приветливо улыбался им всем лицом и блестящей лысиной.

— Глядите, какие у нас тут орлы, — говорил он своему спутнику и похлопал шедшего рядом Анисима по плечу.

Анисим никак не отозвался, невесело провожал взглядом Риту с Иваном.

Артем постоял на перекрестке, вздохнул и нехотя пошел домой, заранее зная, как нудно будет тянуться время до вечера.

Письмо из дому лежало на краешке стола. Он прочел обычные и необходимые материны слова, сходил в баню, натопленную специально для «пожарников», потом лежал в кровати с книжечкой стихов, и незаметно уснул.

Когда открыл глаза, в комнате уже стоял полумрак. Артем выскочил во двор, сполоснул лицо под умывальником, заметив, что вода уже прохладная, солнце не успевает ее за день нагреть, а это самая первая примета осени…

Рита сидела на старом месте, ждала его.

— Здравствуй еще раз, — горячо прошептал он и сел рядом, как бы нечаянно прислонившись к ней.

Там, на пожаре, когда он думал о Рите, чувствовал себя увереннее и сильнее, и впереди было светло-светло. Между ними лежали три десятка таежных и водных километров, и Артему даже не верилось, что он будет рядом с Ритой, будет глядеть на нее, слушать ее дыхание. И вот теперь она была тут, рядом с ним, он видит, как белеет в темноте ее лицо. Он хотел обнять ее, но Рита убрала руку Артема с плеча, не далась.

Артем обиделся, слушал, как во тьме ворочалось озеро, никак не засыпало, словно еще не успело сделать нечто важное, без чего оно не успокоится.

— Ты меня давно ждешь? — спросил Артем, лишь бы что-то сказать, не молчать. Его угнетало собственное косноязычие. Когда Риты нет с ним, у него находятся хорошие, ласковые слова, но вот увидел Риту, и они неизвестно куда делись, он мямлит какую-то чепуху, самому тошно.

— Нет, я пришла чуть раньше тебя.

— А я думал, ты давно ждешь и сердишься.

Она посмотрела на него долгим взглядом и тихонько рассмеялась.

Грустно рассмеялась.

— Ты что? — в ее смехе Артему послышалась взрослая снисходительность. Он и раньше с удивлением замечал, что Рита как бы старше его. Иногда в ее лице улавливал такое выражение, будто она знает такое, что ему недоступно.