Правда

– День без раздвоенного пастернака, – сладким голосом сказала Сахарисса, – все равно что день без солнца, господин Уинтлер. Уильям?

– А? – опомнился Уильям, оторвавшись от картофельной головы. – Мне кажется или у нее… удивленный вид?

– Очень удивленный, – согласилась Сахарисса.

– Вы ее только что выкопали? – спросил Уильям.

– О нет. Она у меня в мешке уже несколько месяцев лежала, – ответил Уинтлер.

…и тем самым опрокинул начавший было разгоняться в голове Уильяма оккультный мысленный поезд. Впрочем… Вселенная – местечко странное. Причина и следствие, следствие и причина… Хотя он скорее оторвет себе правую руку, чем напишет об этом.

– Что вы будете с ней делать? – спросил он. – Сварите?

– Да что вы! Этот сорт слишком мучнистый. Нет, эта картошка пойдет на жарку.

– На жарку, да? – сказал Уильям. И почему-то это показалось ему очень правильным.

– Да. Да, это хорошая идея. Пусть поджарится, господин Уинтлер. Пусть поджарится.

А часы бежали дальше.

Один из корреспондентов вернулся сообщить, что Гильдия Алхимиков взлетела на воздух, и спросить, считается ли это новостью. Отто подняли из его склепа и отправили делать картинку. Уильям закончил статью о вчерашних событиях и передал ее гномам. Кто-то забежал и сообщил, что на Саторской площади собралась огромная толпа, потому что на крыше семиэтажного здания с озадаченным видом восседал казначей (71). Сахарисса, вооружившись карандашом, тщательно вычеркнула все прилагательные из отчета о собрании Анк-Морпоркского Общества Составителей Букетов, сократив его вдвое.

Уильям сходил узнать, что там случилось с казначеем (71), а потом написал несколько кратких абзацев. Волшебники, которые выкидывают странные фокусы, – это не новости. Волшебники, которые выкидывают странные фокусы, – это волшебники.

Он бросил заметку в лоток «Для исходящих» и посмотрел на станок.

Тот был черен, и велик, и сложен. Лишенный глаз, лишенный лица, лишенный жизни… Он тоже смотрел на Уильяма.

И не нужны никакие жертвенные камни, подумал Уильям. Лорд Витинари ошибся. Он коснулся лба. Отметина давно уже сошла.

Ты меня заклеймил. Что ж, я тебя раскусил.

– Пойдем отсюда, – сказал он.

Сахарисса посмотрела на него, мыслями все еще погруженная в работу.

– Что?

– Пойдем отсюда. На улицу. Сейчас же. На прогулку, выпить чаю или за покупками, – сказал Уильям. – Чтобы быть где угодно, только не здесь. Не спорь, пожалуйста. Одевайся. Немедленно. Пока он не понял. Пока он не придумал, как нас остановить.

– Да о чем ты говоришь?

Он сдернул ее пальто с вешалки и схватил Сахариссу за руку.

– Нет времени объяснять!

Она позволила ему вытащить себя на улицу, где Уильям набрал полную грудь воздуха и расслабился.

– Может, хоть теперь объяснишь, что с тобой такое? – спросила Сахарисса. – У меня там куча работы, если ты не в курсе.

– Я в курсе. Пойдем. Мы наверняка недостаточно далеко отошли. На улице Вязов открылась новая лапшичная. Все говорят, что там вкусно. Что скажешь?

– Но ведь еще столько дел!

– И что? Они ведь до завтра никуда не денутся?

Сахарисса засомневалась.

– Ну, час или два ничего не изменят, – признала она наконец.

– Отлично. Пойдем.

Они были настигнуты уже на перекрестке улиц Паточной Шахты и Вязов.

Вдалеке послышались крики. Уильям повернул голову и увидел, как по улице с грохотом несется запряженная четверкой лошадей телега с пивными бочками. Он увидел, как люди отпрыгивают и разбегаются с ее пути. Он увидел, как огромные, точно суповые тарелки, копыта разбрасывают грязь и лед. Он увидел латунные пряжки на уздечках, блеск, пар…

Он посмотрел в другую сторону. Он увидел, как улицу переходит, опираясь на две палки, старушка, и не подозревающая, что на нее несется смерть. Он увидел шаль, седые волосы…

Что-то пронеслось мимо. Мужчина извернулся в воздухе, приземлился на плечо посреди дороги, перекатился, вскочил, схватил старушку и прыгнул…

Обезумевшая упряжка пронеслась мимо в облаке пара и слякоти. На перекрестке лошади попытались свернуть. А телега предпочла ехать прямо. Вихрь из копыт, лошадей, колес, слякоти и криков понесся дальше и разбил несколько витрин, прежде чем телега врезалась в каменный столб и остановилась.

Но, повинуясь законам физики и логике подобных сюжетов, ее груз продолжил движение. Бочки разорвали свои путы, с грохотом высыпались на мостовую и покатились дальше. Некоторые разбились, заполнив канаву пеной. Остальные, рокоча и врезаясь друг в друга, привлекли к себе внимание всех достойных горожан Анк-Морпорка, которые могли распознать сотню галлонов пива, неожиданно переставшего кому бы то ни было принадлежать и устремившегося к свободной жизни.

Уильям и Сахарисса переглянулись.

– Так… я пишу статью, а ты отыщи Отто!

Они сказали это одновременно, а потом упрямо уставились друг на друга.