Правда и Небыль

Профессор Лобанов, тем временем уничтоживший большой кусок говядины — от неё осталось только жирное пятно на тарелке, — включился в разговор и рассказал, как его сосед по даче, академик Вартапетян, в нетрезвом виде попытался распилить бревно бензопилой и что из этого вышло. Рассказ был смешным, особенно из-за лобановской манеры говорить так, будто он читает лекцию.

Тут наконец подъехала Ирина Дронова. Гриша принялся за ней галантно ухаживать, Саша тоже засуетился. Дама заказала розового вина, остальные решили не отставать. Вечер вошёл в нужную колею и покатился мягко и плавно, как дрезина по рельсам.

Юрьеву вдруг сделалось весело. И хорошо на душе. Однако где-то в глубинах подсознания ощущение какого-то гвоздя, забитого в голову, никак не отпускало.

Пятница. 25 ноября

21:40. Зверобоев. САВВА. Мстиславский. Юрьев

Москва. Бадаевский проспект, д. 12, стр. 1.

Клуб «Минотавр»

Бдщ! Бдщ! — доносилось из соседнего помещения.

— Хотите пострелять? — спросил Зверобоев. — Занятия стрельбой полезны для здоровья. Улучшают зрение, укрепляют пресс, способствуют правильной осанке. А главное, психотерапевтический эффект. Помогают избавиться от комплексов, страхов и угроз. И тех, кто может угрожать. Попробуйте. Рекомендую «Глок».

— Спасибо, я бы лучше из рогатки, — пробормотал Мстиславский. Ему было откровенно неуютно. Красные кирпичные своды давили на него, а звуки выстрелов со всех сторон пугали.

— Насчёт рогатки не знаю, а вот арбалет — рекомендую, — серьёзно заметил разведчик. — Он — лучше для художников. Способствует правильной постановке руки. А вот гравёру лучше шпага, фехтование.

— Степан Сергеевич, дорогой, я что-то не понимаю. Вы нас вот зачем сюда пригласили? Пострелять? Я-то пожалуйста. У меня грамота от генерал-лейтенанта Расщупкина за меткую стрельбу имеется. Я это дело люблю. Но Гриша-то… он вообще оружия в руки не брал никогда. Вы что-то опять задумали? — задал наконец прямой вопрос Юрьев.

До сих пор банкир не замечал за Зверобоевым страсти к театральным эффектам. Так что, когда тот пригласил его на разговор в стрелковый клуб, он воспринял это без всякого понимания. К тому же полковник отказался что-то объяснять.

Клуб, как ни странно, находился почти в центре Москвы, в подвалах древнего винно-водочного предприятия. В двухтысячном оно закрылось, а цеха заселили всякие-разные лавочки. Несколько помещений, где раньше стояли бочки, арендовал тир. За последние годы он расширился, захватил почти весь цокольный этаж и стал предлагать самые разные услуги — от зомби-квеста и страйкбола до проведения банкетов. Поесть тут можно было в нескольких местах. Сейчас Юрьев и коллеги сидели в маленьком кафетерии и пили на удивление хороший кофе. Лицензии на реализацию алкоголя у владельцев клуба не было, да и выпивка была не очень-то совместима со специализацией заведения. Сюда ходили пострелять. А в нетрезвом состоянии это и затруднительно, и опасно.

— Видишь ли, Лёша, — сказал Степан Сергеевич. — Может так получиться, что ты захочешь пообщаться с одним человеком. А может быть, не захочешь. Здесь он будет через какое-то время. До этого мы успеем обсудить всякие вопросы. Их есть у нас. Я имею в виду историю с картиной и фотографией.

— Какие вопросы? Всё же закончилось? — не понял Мстиславский.

— Не совсем, — не согласился Зверобоев. — Остались ещё темы по некоторым товарищам.

— Про Гоманькова? — догадался Юрьев. — Кстати, что с ним и где он? На работу Иван Иванович ходить перестал. Я звонил — трубку не берёт.

— Есть в Подмосковье небольшой монастырь, — медленно проговорил Степан Сергеевич. — Он теперь при нём. Пристроил я его туда. У меня хороший контакт с настоятелем. Он из наших. Человек сложной судьбы… И коллеги туда ходят. — Он задумался, потом продолжил: — Заявление по собственному Иван Иванович написал, оно у меня, если что. Но можно его и уволить по статье. Он, в общем, заслужил. На Гусина работал.

Откуда-то донеслась автоматная очередь. Чувствительный Мстиславский вздрогнул.

— Гусин был хитёр бобёр, — продолжил Зверобоев. — Шантажировал Гоманькова. Тот его боялся как огня. Роман для начала попросил его о сущей мелочи. Провести на субботнее мероприятие пару своих людишек.

— А в чём проблема-то? — не понял Юрьев. — У нас что, Кремль? Да к нам можно зайти по бумажке от газеты «Волчьехренская правда»!

— Ну, не столько провести, сколько, гм, не заметить, — объяснил безопасник. — Упустить в случае чего. В общем, прикрыть. Гусин не мог допустить, чтобы ниточка дотянулась до него. Ему просто не повезло, что я засомневался в Гоманькове раньше.

— Вы сказали — пару человечков? — включился Мстиславский. — Там вроде был только один?