Правда и Небыль

Утром в понедельник, еще до приёма, оперативники, ездившие в Минск, отчитались перед Юрьевым и передали ему кассету с записью лепетаний Разумовского. Вместе со Зверобоевым они снова переслушали то, что он наговорил. Юрьеву до сих пор не верилось, что всё случившееся не розыгрыш. Потомок русских эмигрантов строит козни, пытается создать репутационные проблемы одному из крупнейших банков страны, затевает афёру против мощнейшей финансовой группы Европы — и всё для того, чтобы найти денежки, помещённые в банк когда-то его прадедом? Наверняка уже давно присвоенные честнейшими китайскими банкирами. И потраченные гонконгским банком. Который ещё неизвестно, дотянул ли до наших дней или давно уже закрылся. И всё-таки картину и фотографию надо бы исследовать. Если Разумовский не лгал и верно проинтуичил, появляется очень интересный шанс…

Вчерашний приём прошёл на должном уровне. Пришли все. Людей было море, они буквально сидели друг у друга на головах. Валентина своей красотой, умом, тактом и обаянием затмила всех. Потом она рассказала мужу много интересного про его окружение, чего он сам не сумел заметить. Поддержка жены в критической ситуации в немалой степени способствовала нахождению путей выхода из неё.

Юрьев подумал, что немалая доля успеха была достигнута, каким бы парадоксальным это ни казалось, также благодаря стараниям Риты Гольдбаум, обернувшимся конфузом. Банкир, поразмыслив, решил, что такие усилия стоят поощрения, и распорядился отправить ей букет роз и бутылку шампанского со словами благодарности. Шампанское, правда, он велел положить самое дешёвое, сопроводив посылку самолично сочинённой русской пословицей «По мамзели и чепчик». Праздник затянулся допоздна. Председатель правления с удовольствием общался с гостями. Немного выпил. Не без этого. Перенапряжённые нервы требовали расслабления. Он заснул в машине, а добравшись до дому, сразу рухнул. Впервые за эту неделю банкир по-настоящему хорошо и сладко выспался.

Сегодняшний день был не хуже вчерашнего. Дела будто сами собой делались. Усталость практически не чувствовалась. Даже московская погода расщедрилась. Ноябрь выдался на удивление тёплым. Солнышко растолкало тяжёлые дождевые облака и теперь заливало своим поздним теплом город. Воды Москвы-реки, не успевшей покрыться панцирем льда, сверкали тысячами золотых зайчиков.

Под вечер руководителю банка захотелось посидеть в хорошей компании. И первым делом ему вспомнился не кто-нибудь, а Саша.

Сибиряк был в Москве. На звонок отреагировал живенько и сказал, что вот именно сейчас он совершенно свободен и готов. Юрьев предложил посидеть в «Пармезане», а там посмотреть по обстоятельствам. Саша просигналил, что выезжает, и не обманул: когда Юрьев подъехал, тот уже сидел за столиком.

Юрьев ждал ещё Гришу Мстиславского (тот обещал «очень быстро», но Алексей Михайлович знал, что Гришино «быстро» было сродни португальскому «немедленно», которое могло варьироваться от нескольких часов до нескольких дней). Также были приглашены профессор Лобанов (тот был пунктуален, как швейцарский хронометр, и сразу сообщил, что опоздает на семнадцать минут) и Степаниди (он сначала пообещал приехать, но потом перезвонил и сказал, что не получается). Ещё Юрьев ждал Иру Дронову. Это были те люди, которым банкир счёл возможным рассказать всю историю от начала до конца. Чтобы всем было удобно, он по телефону заказал ВИП-зал на втором этаже — с большим столом, прекрасным видом из окна и без музыки.

Юрьев сидел и слушал нехитрые Сашины новости. У того всё было путём. Невеста вернулась в Москву, потом поехала к родственникам — согласовывать дату свадьбы. После долгих размышлений она приняла решение отмечать бракосочетание аж два раза: в Москве и в Новосибирске. По её задумке, в Москве должны пройти регистрация брака и главное свадебное торжество, а в Новосибирске — венчание и вторые посиделки за столом, уже для новосибирской родни. Второе мероприятие было условно намечено на конец февраля, но Саша считал, что раньше апреля ничего не получится. Что касается первого, то невеста настояла на росписи после Старого Нового года. Готовиться к этому важнейшему событию она собиралась основательно. Так что назавтра Сашу ожидали муки примерки: любимой хотелось увидеть жениха в хорошо сидящем костюмчике.

Лёгкая беседа, закуски и вино производили расслабляющее действие. Юрьев слушал, время от времени прикладывался к бокалу и думал о том, как же причудливо складываются жизненные обстоятельства.

Гриша Мстиславский и Лобанов заявились в итоге почти одновременно. Ирина отзвонила и сообщила, что задержится неизвестно насколько, так что её лучше было не ждать. Юрьев начал рассказ о том, как всё было, и через пару минут собравшиеся слушали его затаив дыхание. Повествование не прервало даже появление горячего.

— А кстати. Картину продавать-то не собираетесь? — неожиданно задал вопрос Саша, ковыряясь вилкой в тарелке. — Я бы продал.

— Продавать? С какого перепугу? — удивился Юрьев. Чего-чего, а таких слов от Саши он точно не ожидал.