Правда и Небыль

— А я вот так скажу, по-простому. Если от вещи какие-то проблемы возникают, ну её на хрен, — пояснил свой вопрос сибиряк. — Вот у меня была такая история… — Он наконец прожевал кусок. — Хотел я мотик. Ну, мотоцикл, в смысле. Настоящий американский, чтобы весь в хроме и ваще. И вот купил я его у одного чела. Почти новый. Суперский. Поездил я на нём, ну так, тррррр. — Он сделал руками так, будто удерживает прыгающий руль. — Пальцы веером, сопли пузырями! Однажды оставил его во дворе, некогда было. Наутро выхожу — угнали. Ну я расстроился, ясный перец. Пошёл с горя в ментовку, заяву написал. Ну, там меня знают… — Тут Саша осёкся, но потом продолжил как ни в чём не бывало: — В общем, мы поищем, менты говорят, но ты, мол, особо не рассчитывай. И скучно, и грустно мне стало, ну, в общем, начал я пить. Три дня керосинил. На четвёртый звонок по телефону: говорят, зайди, мил человек, посмотри, вроде твоя вещь. Я-то не поверил сначала. Нет, всё путем. Гляжу — моя тачка. Один козёл спёр, из Ольховки. Зачем — сам не знает. Наверное, тоже покататься захотелось. Навернулся красава. Не насмерть, но побился хорошо. Такие вот дела…

— И что? — не понял Юрьев.

— Да я же говорю! Вот стал я ездить дальше — и опять спёрли! И снова нашли! На этот раз парень, кто угнал, насмерть разбился. Затылком о бетон… Мне как-то потом сразу поплохело. Ну тошно стало. Но потом решил забить на всё и снова стал кататься. Сказал себе: «Забудь, Сашок. Забудь. Ничего не было». И тут раз на трассе… шёл-то всего сто сорок, а впереди он. — Саша судорожно махнул стопочку. — Бензовоз. Ну, я, значит, даю по тормозам. Ж-ж-ж-ж. А уже поздно. Чудом буквально проскочил. Потом две пряди седых нашёл. И продал я свой мотоцикл на хрен от греха подальше. Потому что хромированный-то он хромированный, а проблемы от него чисто конкретно есть. Мне четыре раза повторять не надо. Трёх достаточно. Я смышлёный. Поэтому, наверное, вот тут сейчас и сижу. — Сибиряк принял на грудь очередные семьдесят грамм.

— А в чём мораль басни? — переспросил Юрьев.

— А я это к тому, — сказал Саша, — что картину эту с фотографией у вас сейчас первый раз угнали. Нашли, правда. Но кусок здоровья у тебя, Михалыч, эта штука отъела. Так ведь? Отъела! Тут как с парашютным спортом. Если первый раз прыгнул и не получилось, значит, не твоё оно было. Вот я и вспомнил за тот мотоцикл. Продал бы я его тогда сразу — меньше бы судьбу искушал. Потому что бывает так по жизни — ну не твоя вещь. Не твоя. И всё тут. А раз не твоя, отдай и не греши. Сдай на базу. Тебе зачтётся.

— Как так сдать? — зло сказал Мстиславский. Ему Сашина история совсем не понравилась, и он не желал этого скрывать.

— Ну, я не знаю. — Саша обезоруживающе улыбнулся. — Я просто рассказал. Чуйка у меня на заморочки. Хотя, конечно, не моё дело, — закончил он и переключился на еду.

За столом повисла тишина. Сашино выступление сбило позитивный настрой. Юрьев внезапно почувствовал себя неуютно, как будто он лежал в тёплой ванне и внезапно потянуло сквозняком.

— Нет, ну как продать-то? — спросил он, вертя вилку в левой руке. — И кому?

— Да обычно, — отозвался Саша, посыпая кусок мяса перцем. — Объявить аукцион, например. Чтобы часть выручки — детям. Больным. Доходяжечкам. Сиротушкам. Банк сироткам помогает, святое же. Вот этому вашему… Шкулявичюшу, — он произнёс имя сквозь непрожёванное мясо, — продать… Он же шену выше рынка дашт. И всем хошошо будет. — Мясо мешало сибиряку правильно выговаривать слова. — А кстати, у меня вопрос, только он не по теме. Вера моя спрашивает. Кто из вас в шампанском разбирается? — Он посмотрел почему-то на Мстиславского.

— Я вообще не принимаю алкоголя, — сказал Гриша. — Только чай.

В этот раз Юрьев очень пристально и подозрительно посмотрел на Гришу. Задумался о чём-то. Но промолчал. Ничего не сказал.

— Правильно, — уныло вздохнул Саша. — У нас непьющих знаете, как уважают? Вот у меня на лесопилке два брата-акробата. Зашитые. Я им отдельно премиальные плачу. За трезвость. Один, правда, всё-таки раз сорвался. Серьёзно так сорвался. Три недели не просыхал. Горячка белая была. Вижу, погибает человек. Ну я ему и сказал, что вот тут прямо в лесу его сейчас и закопаю и никто не найдёт. И, честное слово, закопал бы. Так гуманней. А то уже кишки изо рта у человека наружу лезть начали. И что же? Подействовало. Я бы вас, Григорий, к себе на работу взял. Непьющие — святые люди. Жаль только, живут напрасно.

Мстиславский засмеялся.

— На лесопилке от меня толку не будет, — сказал он. — Я бледный асфальтовый цветок. Как бревно пилят, я только на картинах видел и на фотографиях.

— Да бревно любой распилит! — Саша замахал руками. — Только над пилящими должен командир стоять! Начальник! Трезвый! Дело знающий! Куда чего девать! Круглое катать, плоское переносить!