Правда и Небыль

— И что же это? — заинтересовался Лобанов.

— На эту тему существуют разные мнения, — дипломатично отвёл вопрос Зверобоев. — Вернёмся к нашим баранам. Так что же с уникальностью?

— Весь художественный рынок стоит на том, что предмет искусства уникален, — продолжил Лобанов. — Причём уникален абсолютно. Можно сделать копию чего угодно, кроме творения выдающегося мастера. Например, построить по старым чертежам здание, и оно будет в каком-то смысле не хуже оригинала. А вот любая копия «Моны Лизы» проиграет оригиналу. Любая!

— А это не самовнушение, по-вашему? — спросил Зверобоев.

— Ну… не только самовнушение, — сказал Лобанов довольно уверенно. — Во всяком случае, хороший эксперт может определить, где оригинал, а где копия.

— А в случае современного искусства? — заинтересовался разведчик. — Контемпорари, так сказать, арта?

— Совриск[4], в смысле? Вы имеете в виду всякие кучи мусора, писсуары, прибитые к стене коробки и тому подобное? Работает тот же принцип. Хотя, конечно, бывают проблемы. Вот, скажем, Дэмьен Хёрст, есть такой английский художник… В девяносто первом году он создал произведение под названием «Невозможность смерти в сознании живущего». Аквариум с формалином, в котором был подвешен труп тигровой акулы. Так вот, акула была неправильно законсервирована и в конце концов протухла. Тогда Хёрст купил другую акулу и сделал такую же работу. А на вопросы: «Это та же самая работа или другая?» — отвечал: «Конечно же та же самая».

— Интересно, сколько стоила эта акула, — пробормотал Зверобоев.

— За неё заплатили двенадцать миллионов долларов, — сообщил Лобанов. — Но это, конечно, дорого. Тот же Хёрст делает вполне бюджетные вещи. Скульптуры, небольшие шелкографии. Где-то за сотню тысяч долларов каждая.

— Интересно, сколько продаётся подделок, — пробормотал гость. — И может ли сам автор отличить свою работу от чужой.

— Есть такая проблема, — признал Лобанов. — Но это всё-таки совриск, совсем особый мир. А вот фотография — как быть с ней? С одного негатива можно отпечатать сколько угодно позитивов. И они будут не хуже оригинала… собственно, оригинала как такового и не существует. Что из этого следует?

— Что ценностью должен обладать негатив, — ответил Степан Сергеевич. — Он-то уникален.

— Не-э-э-эт! — торжествующе сказал Лобанов. — Не забудьте, что негатив сам по себе не имеет эстетической ценности. Его нельзя повесить на стенку. Так что победила другая концепция. Уникальность фотографиям придаётся искусственно. То есть условно. Благодаря системе ограниченного тиража.

— Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — попросил Зверобоев.

— Система такова. Фотохудожник, который работает или намеревается работать на рынке коллекционной художественной фотографии, связан жёсткими правилами. Он заранее заявляет тираж, которым будет отпечатана та или иная его работа. Может назвать любую цифру в разумных пределах: пять или двадцать пять. Или что-то вроде того; хоть двести двадцать пять. Но надо понимать, что чем больше тираж, тем меньше стоимость. Всё как на бирже. Плюс два авторских экземпляра для себя, для выставок, но их продавать уже нельзя. Всё, что напечатано свыше заявленного тиража, ценности не имеет.

— А негатив?

— Негатив не предмет коллекционирования. Он не стоит ничего. Его можно подарить как сувенир обладателю коллекционного экземпляра. Некоторые так и делают. На неспециалистов производит впечатление.

— И что, дополнительные экземпляры нельзя продавать?

— Продавать — нельзя. Печатать можно. Фотограф — хозяин своей работы. Дополнительные снимки можно показывать на выставках, дарить друзьям, оформлять ими офисы. Но попытка продажи мгновенно убьёт репутацию.

— Очень интересно. А в течение какого времени можно делать копии с негатива?

— Мне нравится ваш ход мысли. — Профессор посмотрел на посетителя одобрительно. — Тут мы подходим к важнейшим понятиям. Знаете, что такое винтаж?

— Знаю. Но догадываюсь, что в фотоискусстве это слово может иметь особое значение, — дипломатично высказался Зверобоев.

— Верно. Винтажная фотография — снимок, отпечатанный лично автором или под его руководством в относительно короткий период времени после съёмки.

— Насколько короткий?

— За это время не должно произойти смены технологий фотопечати. И не должен смениться печатник, если печатал не сам автор.

— А с печатником что не так?

— Видите ли, даже автор никогда не сможет сделать два полностью идентичных отпечатка. Подержал под увеличителем на секунду дольше, раствор стал на два градуса холоднее — всё отразится на снимке. В случае же с печатником различия ещё заметнее. Если, например, Пётр, который печатал снимки автору, отошёл от дел и тот же кадр через год по тем же технологиям и на той же бумаге отпечатал Павел, отпечаток Павла не будет винтажным.

— А возраст снимка…