Читаем Правда и Небыль полностью

Правда и Небыль

Дмитрий Сергеевич Грунюшкин , Харитон Михайлов

— Я-то понимаю! — заволновался Лобанов. — Но нет. Видите ли, в девяностые открыли архивы. Меня, конечно, интересовало дело отца. Но оно до сих пор не рассекречено. Видимо, те, кто отправил его в психушку, живы. — У профессора дёрнулся угол рта. — Своих они прикрывают… Но вот некоторые старые дела тоже захотелось посмотреть. В частности, дело Разумова. Именно с ним сбежала модель, позировавшая для фотографии «Правда», и именно на него завели дело о шпионаже в пользу Англии. Оно рассекречено и находится в публичном доступе. Так вот, оказалось, что этот человек на самом деле работал на англичан. Служил в Госбанке СССР, делал фотографические каталоги денег. Участвовал в создании разных советских банкнот. Был знаком с гравёрами, художниками, технологами, вообще многими людьми.

И помимо большого объёма других сведений информировал британцев о технологии изготовления советских денежных знаков, признаках подлинности, в том числе неафишируемых. На всякий случай. Как один из способов организации экономических диверсий против СССР британцы рассматривали возможность наводнения страны фальшивыми купюрами. Как в своё время делал Наполеон, пуская в 1812 году в оборот поддельные ассигнационные билеты.

— Я что-то ни разу не слышал о том, что англичане пошли по стопам Наполеона. Почему?

— Мне откуда знать? Похоже, выжидали. Но немцы печатали советские фальшивые деньги. Мне отец об этом рассказывал. Когда в 1947 году проводили денежную реформу, Каганович открыто заявил, что они выбросили в обращение много поддельных рублей и червонцев.

— Ерунда всё это, — отрезал Степан Сергеевич. — Тут Сталин устами Кагановича обманывал людей. Не печатали немцы никаких фальшивых советских денежных знаков. Это не имело смысла. Они выпускали на оккупированных территориях оккупационные деньги — марки, карбованцы. Было дело. А рубли — нет. Вот в девяносто первом, помните? Павлов, министр финансов и премьер-министр. Он-то до конца своих дней в разговорах с друзьями стоял на том, что вагоны с фальшивыми рублями ждут где-то на запасном пути, чтобы обрушить советскую денежную систему. Поэтому и провёл свою реформу. А Сталин знал, что немцы никаких рублей не печатали, ему предлог для обмена найти было надо. Впрочем, кто его знает? И вообще, мы отвлеклись от темы нашего разговора. Я слышал, что Разумов засветился и был вынужден покинуть Советский Союз. Обычно в таких случаях в страну больше не возвращаются. Я, например, при всём своём желании в Соединённые Штаты больше не ездок. Меня сразу на границе примут, — вздохнул Степан Сергеевич. — А Разумов зачем-то опять вернулся. Под другим именем, но его разоблачили. Ну и, естественно, прошёл он коридорчиком и кончил стенкой, кажется. Зачем же он это сделал? Не англичане же его повторно отправили?

— Загадка! Судя по материалам дела, он зачем-то искал Родионова и Апятова или что-то связанное с их творчеством. Что удивительно, потому что Апятов тогда жил в Париже и только за пару месяцев до приезда Разумова вернулся в Советский Союз. А вот Родионов к тому времени уже отбыл в Магадан. По этапу. Там его следы и теряются. Никто не знает, как он умер и где похоронен. Если вообще похоронен. Был человек — и нет человека. Обычная история той эпохи. А его работы и часть картин Апятова, которые он хранил, перешли в собственность государства. Только в девяностые годы наследники смогли заполучить их обратно.

— Стоп, — сказал Зверобоев. — Я правильно понял, что картины Апятова оказались у Родионова?

— Ну да. Понимаете, после бегства Зои… их общей музы и возлюбленной… так вот, они после этого как-то странно сдружились. Наверное, общее горе… Ну не знаю. Но когда Апятов уехал во Францию, он оставил свои работы Родионову. Оказалось, напрасно. Потому что Родионов был репрессирован, а всё его имущество конфисковано. Апятов потом не мог забрать собственные картины. В том числе и «Небыль».

— Стоп! — сказал Зверобоев. — То есть и «Правда», и «Небыль» оказались у Родионова?

— Да.

— Так, может, Разумов искал не самих друзей, а эти работы?

— Звучит интересно, — согласился Лобанов. — И даже интригующе. Две работы создаются одновременно. Потом их одновременно конфискуют. За ними, рискуя жизнью, едет человек, которого в Советском Союзе заподозрили в шпионаже. Найти картину и фотографию ему не удаётся, человек из-за них погибает. А сейчас они вместе выставляются в галерее. Драматично. Обязательно скажу Алексею Михайловичу, чтобы он использовал эту историю. Хотя бы в рекламных целях. Трагическая судьба произведения повышает его стоимость и, главное, усиливает интерес публики.

Зверобоев мрачно подумал, что теперь обе вещи ещё и вместе украдены.