Правда истории или мифология? Пограничные войска НКВД в начале Великой Отечественной

Вооруженных сил царской России и Советского Союза в двух

мировых войнах XX столетия

Таблица № 22

СРАВНЕНИЕ

морально-психологической стойкости военнослужащих царской России и Советского Союза

в двух мировых войнах XX столетия

Какие же выводы можно сделать, основываясь на полученных результатах?

Во-первых, не наблюдается никакого подавляющего превосходства в плане морально-психологической стойкости в бою со стороны личного состава Красной армии над военнослужащими царской России. Полученные результаты оказались практически на одном уровне. Доля пленных среди советских военнослужащих в период Великой Отечественной войны оказалась всего лишь на 7 % меньшей, чем в годы Первой мировой. А вот среди офицеров этот показатель в 1941–1945 гг. оказался хуже почти в 1,5 раза. Наряду с этим нельзя не заметить, что если в Первой мировой войне доля пленных среди офицерского состава была почти в два раза меньшей, чем среди нижних чинов и унтер-офицеров (что вполне естественно и свидетельствует о более высокой морально-психологической стойкости офицеров в бою), то в 1941–1945 годах этот показатель оказался практически на одном уровне. Можно было бы предположить, что подобный результат стал следствием сознательного занижения официальными историками безвозвратных потерь среди военнослужащих Вооруженных сил СССР в годы Великой Отечественной войны. Однако даже с учетом всех альтернативных версий потерь Красной армии и ВМФ СССР в годы войны доля «кровавых потерь» среди офицеров по отношению к пленным увеличивается всего лишь на 2–3 %. Из этого следует, что морально-психологическая стойкость офицеров в годы Великой Отечественной войны, как ни странно это звучит, была ненамного выше остального личного состава.

Во-вторых, соотношение числа убитых к раненым в двух мировых войнах существенно отличается друг от друга. Напомню, что идеальным считается пропорция 1: 3. Полученные же результаты свидетельствуют о том, что если в годы Первой мировой войны эти пропорции составили 1: 2,4, то в период Великой Отечественной войны всего лишь 1: 1,1.

Столь разительное отличие по этим показателям, на мой взгляд, объясняется не столько разным характером двух мировых войн (в основном позиционная в 1914–1917 гг. и высокоманевренная в 1941–1945 гг.), сколько принципиально разным отношением должностных лиц к судьбе раненых на поле боя. Если в годы Первой мировой войны командиры всех степеней принимали все меры к тому, чтобы по окончании боя или сражения собрать раненых и эвакуировать их в тыл, а также по возможности похоронить погибших, то в период Великой Отечественной войны ничего подобного не наблюдалось. В 1941–1942 годах, отступая с боями на восток, Красная армия большую часть своих раненых оставила на поле боя. В период наступления у командиров и других должностных лиц до них также руки не всегда доходили. О том, что это не пустые слова, можно убедиться, ознакомившись с докладной запиской специального корреспондента газеты «Красная Звезда» поэта А. А. Суркова секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Андрееву от 23.03.43. В ней говорится о многочисленных фактах преступно-халатного отношения должностных лиц к судьбе раненых и погибших советских воинов. В голове не укладывается, что так можно относиться к раненым и погибшим защитникам Отечества. Вот лишь некоторые выдержки этой записки:

«Когда на том или ином участке фронта происходит относительное затишье, с обслуживанием раненых и их вывозом в тыл все обстоит благополучно. Но едва начинаются большие оборонительные или наступательные бои, картина резко меняется. Буквально на сотни километров от места происходящих боев прифронтовые дороги забиваются вереницами идущих в одиночку и группами раненых, ищущих места, где бы сделали перевязку, накормили, включили в организованный поток эвакуации.