Правда о Мелоди Браун

Мать посмотрела на нее, все еще шумно дыша, но тревога на ее лице стала быстро рассеиваться.

– Да, – ответила она, – еще посплю. Увидимся утром, дорогая. Надо хоть немного выспаться.

Мелоди попятилась к выходу, глядя, как мама снова кладет голову на подушку и подтягивает одеяло, укутывая плечи малыша, и наконец на цыпочках вышла из спальни.

Когда она вернулась к себе в комнату, Мэтти вмиг уселся на постели:

– Ну что? Вы уходите?

– Нет, – расстроенно помотала головой Мелоди. – Она не захотела уходить. Попробую уговорить завтра.

Но Мэтти нетерпеливо поморщился.

– Никакого завтра уже не будет, неужели не понятно?! Завтра, считай, уже нет, поскольку утром твою маму арестуют и покатят отсюда в «тюремной карете».

– Да, сама знаю, – с вызовом ответила Мелоди. – Но она не хочет уходить, и я никак не могу ее заставить. Так что пусть будет то, что будет.

Мэтти снова поморщился и замотал головой.

– Ну смотри, Мелоди Рибблздейл, – сказал он сурово, – это, конечно, твоя жизнь. Но ты еще об этом пожалеешь, когда окажешься в детском доме и будешь спать на тоненьком матрасе и питаться жалкой похлебкой. Тогда вот точно пожалеешь.

На этом Мэтти отвернулся, скрючившись на постели, и Мелоди какое-то время молча лицезрела кругой изгиб его спины, обдумывая то, что он сказал. Слова о детском доме перепугали ее до дрожи. Однако мысль о том, чтобы уйти куда-то холодной темной ночью вместе с лишившейся рассудка матерью, имея при себе только одну смену одежды и ни пенни в кармане, страшила ее еще сильней. А потому Мелоди легла в свою кровать, закрыла глаза и вскоре уплыла в сон.

– 36 –

1979 год

На следующее утро Мелоди даже не сразу смогла поверить, что все, произошедшее минувшей ночью, было на самом деле. Ее матушка как ни в чем не бывало сидела в кухне за столом со спящим ребенком на руке, ела тост из цельнозернового хлеба и одновременно просматривала газеты. Грейс разливала взрослым в кружки чай из объемистого чайника. Сет, усевшись на лохматого пса, ездил на нем туда-сюда по крашенному в терракотовый цвет полу. Кейт сидела на коленях у Майкла, и оба читали какие-то потрепанные книжонки. Кен, вооружившись желтой тряпочкой и банкой гуталина «Cherry», натирал свои большие старые армейские ботинки.

На первый взгляд казалось, это самое что ни на есть обычное утро. Однако в кухне почти осязаемо висело какое-то подспудное напряжение ожидания. Никто из взрослых не улыбался, никто не покидал своего места. Такое было впечатление, будто они все вместе ждут такси.

В десять утра раздался звонок в дверь. Взрослые беспокойно переглянулись, и Кен отправился открывать. Спустя мгновение в кухню вошли трое полицейских, Кен указал им на мать Мелоди, и они приблизились к ней.

– Вы Джейн Виктория Рибблздейл? – заговорил один из них и, когда мать кивнула, продолжил: – Я арестовываю вас по подозрению в похищении и незаконном удерживании Эдварда Томаса Мейсона. Вы не обязаны ничего говорить, но все, что вы скажете, будет занесено в протокол и может быть использовано как доказательство в суде. Вам это ясно?

Мать согласно кивнула, и к ней тут же подошла женщина-полицейский с белым одеялом в руках:

– А теперь, миссис Рибблздейл, необходимо, чтобы вы отдали мне ребенка. Вы готовы это сделать?

Тут лицо у Джейн все исказилось, она прижала к себе спящее дитя.

– Она спит. Вы не могли бы подождать, пока она проснется?

– Очень сожалею, миссис Рибблздейл, но нам все же придется забрать его сейчас. Его ждет с нетерпением мать, так что позвольте, я его заберу.

По щеке у Джейн скатилась слеза, и она протянула перед собой младенца, залюбовавшись им напоследок. Головка у него качнулась, и малыш во сне поморщился, словно не желая пробуждаться.

– Ну что, тебе пора, мой прекрасный ангел, – произнесла Джейн, осекаясь голосом на каждом слове. – Я была так счастлива заботиться о тебе все это время, действительно счастлива, но теперь нам пора расстаться. – Тут она взглянула на женщину-полицейского: – Ей нужно потеплее кофточку. На улице холодно.

– Не беспокойтесь, – доброжелательно ответила ей та. – У меня очень теплое одеяло. С ним все будет в порядке.

Джейн понимающе кивнула и, поцеловав ребенка в щечку, передала его женщине в форме.

– Прощай, Эмбер Роуз, – сказала она, когда женщина-полицейский с ребенком уже вышла из кухни, – прощай, мое прекрасное дитя.

Оставшиеся двое офицеров устремили взгляд на Джейн.

– А вам теперь следует проехать с нами для дачи показаний. Вам ничего не надо сделать, прежде чем мы отправимся?

Джейн обвела отсутствующим взглядом комнату, рассеянно скользнув им по встревоженным лицам друзей и дочери, и помотала головой:

– Нет, ничего. Может, тогда сразу и поедем?

Она поднялась на ноги и улыбнулась всем, кто был в кухне:

– Все в порядке. Я не возражаю. Правда, ничуть не возражаю.

Грейс, улыбнувшись ей в ответ, протянула Джейн ее плащ.

Все вместе проводили ее вверх по лестнице, потом до входной двери, и, когда Джейн уже готова была сесть в полицейскую машину, один из офицеров, помоложе, не выдержав, спросил:

– А как же ваша дочь?