Правда о Салли Джонс

– Когда мы с тобой простились, у меня было такое чувство, будто я предала и тебя, и госпожу Молину, – сказала она. – К тому же этот Алфреду Симан, о котором говорил сеньор Дуарте, все никак не шел у меня из головы. И вот вчера утром я поехала в таможенную контору в Форте Кочин. Там я узнала, что за последние четыре месяца никто с такой фамилией из Кочина не уезжал. Но и сведений о смерти человека с таким именем тоже не поступало. Интересно, подумала я. Выходит, Алфреду Симан покинул Кочин незаконно. Или же он до сих пор здесь. «Но где он в таком случае прячется?» – спросила я себя.

Огни Маттанчери приближались, Айша тем временем продолжала свой рассказ:

– Остаток дня я ходила по Маттанчери и Форту Кочин и искала Алфреду Симана. Никто о таком даже не слышал. Я уже готова была сдаться, но тут меня осенило. Ведь Алфреду Симан заболел малярией. Значит, ему могла потребоваться медицинская помощь. Я составила список всех врачей в Кочине и начала обходить их одного за другим. Я успела побывать всего лишь у пятерых. Следующий доктор – шестой в моем списке – прекрасно знал человека, которого я разыскивала. Он сообщил мне, что уже больше года лечит Алфреду Симана от малярии! А теперь послушай самое главное: он рассказал, что Симан до сих пор находится в Кочине! Он снимает комнату в еврейском квартале Маттанчери! Доктор дал мне адрес. Это совсем рядом с синагогой. Туда-то мы сейчас и идем.

Я взяла ладонь Айши в свою и крепко сжала. Она улыбнулась, но очень осторожно, словно предупреждая, что не следует радоваться раньше времени.

Глава 58 Ночь в еврейском квартале

На пристанях Маттанчери горели фонари, вдоль берега рыбаки жгли свои костры. Переулки между темными фасадами складов гудели от людской толкотни. Повсюду смех, выкрики на незнакомых языках, печальные песни.

В такое время протиснуться по Базар-роуд было почти невозможно. Айша коротко рассказывала о разных лавочках и магазинчиках, мимо которых мы проходили. Вот арабские ювелиры, торговцы украшениями из Каликута, брахманы, продающие опиум. В дальней комнате одного из магазинов менялы давали рупии за британские соверены и платили за что-то золотом и контрабандными изумрудами. На углу прямо на земле жгли мусор, и посреди всей этой суматохи по улице как ни в чем не бывало брели себе коровы и козы.

Там, где кончается Базар-роуд, начинается еврейский квартал. Здесь было на удивление спокойно и тихо. Айша провела меня по узкому и темному переулку, который замыкался синагогой. Перед закрытой дверью в сумеречном свете стоял мужчина в длинном, до пят, платье и маленькой шапочке на голове, с черной как смоль кучерявой бородой.

Айша и бородач кивнули друг другу, после чего он повел нас куда-то узкими проходами между облупленными фасадами и через маленькие внутренние дворы. Наконец мы вошли в какой-то дом и поднялись по лестнице. Там нас ждала женщина с масляной лампадкой в руке. Она открыла дверь в небольшую комнату, где стояли только узкая кровать и шаткий письменный стол с двумя выдвижными ящиками. Через единственное окно виднелась бледная луна на мглистом небе.

– Здесь всего две недели назад жил Алфреду Симан, – тихо сказал мужчина. – Но он ушел.

Разочарование больно кольнуло мне сердце.

– Алфреду был очень болен последнее время, – рассказала женщина. – Я думаю, он начал готовиться к смерти. Бывали дни, когда ему становилось полегче, и тогда мы водили его на прогулку к озеру. Он любил смотреть на воду.

Женщина промокнула уголок глаза рукавом своей кофточки. Мужчина продолжил:

– Как раз на одной из наших прогулок он увидел это объявление. И после этого стал сам не свой. Он как будто потерял покой. Внезапно он решил ехать и среди ночи оставил нас. Сказал просто, что должен вернуться домой. Я знаю, что у него была припрятана небольшая сумма. Думаю, он купил билет на какой-нибудь пароход. Надеюсь, Господь поможет ему добраться до дома живым.

Женщина подошла к столу и выдвинула рассохшийся ящик. Достала оттуда помятую бумажку и протянула Айше. Та озадаченно взглянула на нее.

– Это записка, которую Алфреду нашел в порту, – объяснила женщина. – Она была прибита к столбу на пристани. Я не понимаю, что тут написано. Но Алфреду, думаю, понимал. Ведь именно из-за нее он уехал.

Айша протянула бумажку мне.

Мне не нужно было читать эти строки. Я знала их наизусть:

Мое сердце – твое.
Моя жизнь – ты.
Руа-де-Сан-Томе, 28, Лиссабон

Глава 59 Разочарования

Занялся новый день. Над холмами повисла густая серебристая дымка. Когда мы выходили из Маттанчери на катере Айши, гладкая поверхность озера Вембанад кое-где подергивалась легкой рябью. В остальном же было безветренно. Я дрожала всем телом. Напряжение никак не отпускало. Раз за разом я прокручивала в голове то, что мы только что узнали. В груди разрасталась теплая, искрящаяся радость.