Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе

Проведя испытания, мы наконец приняли корабль у судостроителей и проследовали в Саутгемптон. Всем членам экипажа было ясно: мы получили лайнер, который произведет подлинную сенсацию в британском судоходстве. Прежде всего, «Титаник» впервые оснастили третьим гребным винтом, приводимым в движение паровой турбиной низкого давления. Для маневрирования хватало двух крайних винтов, но в открытом море использование одновременно паровых машин и турбины обеспечивало отсутствие сильных вибраций при относительно высокой скорости.

К сожалению, еще в Саутгемптоне произошла перестановка должностей старших офицеров.

Из-за того что «Олимпик» находился в ремонте, руководство «Уайт Стар лайн» решило, что неплохо на один рейс назначить первого помощника «Олимпика» первым помощником на «Титаник», учитывая его опыт. «Олимпик» и «Титаник» были практически близнецами. Такая сомнительная политика выбила нас с Мэрдоком из колеи; но, если не считать разочарования из-за вынужденного понижения в должности, никакой неразберихи не было. Мэрдок, который ранее был назначен старшим помощником, временно перенял мои обязанности первого помощника, я сменил Блэра на посту второго помощника, а Блэру — к счастью для него, как оказалось, — пришлось покинуть лайнер. Остальные офицеры остались на своих местах. За несколько дней в Саутгемптоне мы успели ознакомиться с новыми должностными обязанностями. Инспекции Торговой палаты прошли к всеобщему удовлетворению. Мы осмотрели, испытали и одобрили спасательные шлюпки и прочие спасательные средства. «Фейерверки» (сигнальные ракеты, сигналы бедствия, синие огни и т. д.) также были осмотрены, испытаны и получили одобрение. Мы осмотрели и испытали их и еще тысячу вещей, имеющих отношение к великолепному трансатлантическому лайнеру, который готовился выйти в свой первый рейс. Поскольку «Титаник» был новым судном, самым большим в мире, его осматривали тщательнее обычного; кроме того, он шел в первый рейс. Инспектор Торговой палаты капитан Кларк славился своей въедливостью, за что его в то время многие поносили. Многие мелкие недочеты, на которые другой инспектор в спешке просто не обратил бы внимания и подписал соответствующие рапорты, Кларк рассматривал очень внимательно. Он должен был видеть все и лично проверить все, что требовало проверки и его подписи. Кларк никому не верил на слово, и потому многие ругали его от всего сердца. Он делал свое дело, и, должен признаться, делал его тщательно.

Наконец подошел день отплытия; огромный лайнер, где и раньше кипела жизнь, от носа до кормы напоминал пчелиный улей, который готовился сняться с места.

С приближением часа «ноль» можно было видеть, как из хаоса рождается порядок. Строго в назначенное время убрали сходни, засвистел свисток, отдали швартовы, и к кораблю подошли буксиры.

Покидая Саутгемптон

Мы имели возможность убедиться в том, какая сила заключена в двигателях и винтах «Титаника», еще до того, как лайнер спустили на воду.

У причала бок о бок стояли «Океаник» и «Сент-Пол» (sic!). Вышло так, что «Титанику» необходимо было слегка развернуться рядом с ними; работал только левый двигатель. Однако вследствие этого на мелководье возникло присасывание, и два пришвартованных судна потащило прочь от причала. «Сент-Пол» сорвало с якоря, а «Океаник» притягивало к «Титанику», пока с причала не сбросили 60-футовые сходни. Казалось, ничто не в состоянии спасти «Сент-Пол» и он вот-вот врежется в корму «Титаника». Если бы не опыт и не находчивость капитана Смита, так бы и получилось. Конечно, размеры «Титаника» были гораздо больше двух других судов; рядом с ним «Океаник» и «Сент-Пол» казались крошечными. Волна, поднятая «Титаником», подействовала на суда, оказавшиеся рядом. Столкновение казалось неизбежным, но капитан Смит вывел «Титаник» вперед с поворотом на левый борт, что позволило «Сент-Полу» отойти и спасло его. Позже, к нашему облегчению, два буксира вернули «Сент-Пол» к причалу.

Стороннему наблюдателю все происшествие могло лишь пощекотать нервы — чуть меньше, чем реальное столкновение. Наши ощущения оказались гораздо глубже. Трудно описать, какие чувства соединяют корабль и тех, кто на нем служит, однако нечто подобное испытывают экипажи всех океанских лайнеров. Кстати, речь не всегда может идти о привязанности. Иногда корабль ненавидишь сильнее, чем человека, хотя служишь на нем. Иногда бывает наоборот: судно ненавидит людей. Такие суда часто называют «кораблями-убийцами». В эпоху парусных судов люди гибли регулярно, в каждом рейсе.

Канал близ Саутгемптона сравнительно мелок; идти по нему нужно с большой осторожностью вплоть до Спитхеда. Когда «Титаник» наконец очутился в своей родной стихии, на глубине, все вздохнули с облегчением.

За время короткого перехода до Шербура двигатели лайнера едва успели разогреться. Затем последовал еще один, более длинный отрезок пути до Квинстауна, и, наконец, на следующий день мы вышли в дальний рейс до Нью-Йорка.