Правда о твоей матери (СИ)

Я понимаю, что никаких моих слов, обещаний и заверений никогда не будет достаточно, и поэтому молчу; но радуюсь хотя бы такому – что мне ещё остаётся. Докажу не словом, а делом, - в который раз опрометчиво решаю я.

Правда, остаётся ещё поговорить с Лёвой.

- Сынок, - тем же вечером осторожно начинаю я, - у меня есть одна новость, которая, возможно, тебя не обрадует. Твоя мама собирается въехать ко мне и жить здесь, с нами.

- Мама? – взволнованно переспрашивает Лёва и начинает нервничать, словно речь идёт не о матери, а о чужой тёте. – Зачем это? Мы же договорились, что она живёт на Кирочной, сама по себе, а я пока у тебя с мыслями соберусь?

- Лёва… кое-что изменилось.

- Что же? – в тревоге вглядывается в меня Лёва. Я признаюсь:

- Мама беременна. Ребёнок мой.

- Вы женитесь? – с надеждой спрашивает Лёва, и я вижу: он не смеет поверить, что у него наконец-то будет нормальная семья. Мне приходится разочаровать его:

- Пока нет, мой дорогой. Просто будем жить вместе. Тебе это тяжело, трудно?

Лёва раздумывает. Нерешительно спрашивает:

- А квартиру на Кирочной вы собираетесь сдавать?

- Мы с твоей мамой это пока не обсуждали.

- Можно мне иногда туда уходить, пока не сдали?

- Нет, Лёва, - серьёзно возражаю я. – Ты несовершеннолетний, живи пока с родителями. Договорились?

- Но если станет невыносимо? Я не знаю, что мама тут устроит…

- Да ничего она не устроит, - успокаиваю я, внутренне вовсе не уверенный, что так оно и будет. – Возраст, беременность, дела на работе… кроме того, Лев… есть ещё кое-что, что я твоей маме пока не сообщал. Меня приглашают на работу в Университет Калифорнии, выделили ставку, и я, скорее всего, поеду работать в Лос-Анджелес.

Лёва аж дыхание затаил, и мне приятно видеть его детский испуг:

- Надолго?

Я, засмеявшись, потрепал его по голове:

- Так же, как собираюсь быть вместе с тобой и с мамой. То есть – навсегда. Ты бы поехал?

Лёва колеблется недолго – и тотчас засыпает меня вопросами:

- Да, поехал бы… Не думаешь же ты, что брошу тебя одного в этой Америке?.. Да ты что… Лос-Анджелес? Думаешь, мама согласится? То есть школу придётся там заканчивать? А Кирюха как же?

- Будете общаться пока дистанционно, что ж поделаешь… Приезжать сюда станешь, так и увидитесь… Мне и самому непросто представить, что жизнь изменится на старости лет, - шучу я. – Но сейчас нужно доносить и родить малыша, оформить документы… пожениться, наконец, - и, очевидно, официально усыновить тебя, чтобы вы оба могли получить визы членов семьи.

Я определённо размечтался.

- Как же ты меня усыновишь? Ведь мой биологический отец жив, - возражает Лёва.

- Да, верно; ты родился в течение нескольких месяцев после развода, и мама могла бы записать тебя на бывшего мужа – но не стала этого делать. Как ты знаешь, в графе «отец» у тебя стоит прочерк. И сейчас это к лучшему – ты так не считаешь?

- Считаю, что у меня нет прочерка, - усмехается Лёва. – Но мне кажется, ты мог бы и не возиться с усыновлением: если вы с мамой поженитесь, я официально становлюсь членом семьи, как её сын, и могу въезжать с вами в Штаты.

Я не стал говорить Лёве, что лучше уж предусмотреть все возможные ситуации… учитывая непредсказуемый ход мыслей его горе-матери. Также не стал травмировать его и информацией о том, чему стал свидетелем накануне в Юлином кабинете. Не стоит Лёве знать, что его мама всерьёз могла рассматривать вариант снова сойтись с Андреем – да ещё и с такой неадекватной целью.

Вечером я осторожно завожу с Юлией разговор о переезде в Лос-Анджелес, о наших перспективах, о том, что было бы неплохо зарегистрировать отношения хотя бы после рождения ребёнка. Юлия слушает внимательно; но ограничивается лаконичным:

- Там видно будет.

Всего три слова, а я опять чувствую надвигающуюся беду. Но о том, какой ужас ждёт меня впереди, - я и помыслить не мог…

Глава 15. Даниил. Чукотка, Париж, Эвелина.

- Наверняка тебе всё это осточертело… неужели не хватило одного раза? – неоднократно спрашивает Юлия в течение всего срока беременности; ей всё ещё не довериться мне – но несмотря ни на что я летаю, как на крыльях: у меня будет дочь! Все УЗИ достоверно показывают девочку – хорошую, здоровенькую.

- Так и знал, что появится у тебя ещё и дочка, - смеётся Лёва; я вижу, он доволен, что остаётся единственным сыном. Я доволен тоже: мне хотелось чего-то новенького. Что значит иметь сына – я уже прочувствовал и продолжаю наслаждаться отцовством; но девочка – это что-то совершенно непредставимое. И опять не отогнать сладкую мысль, что это часть Юли… девочка от Юли – которая, я уверен, будет обожать любящего отца.

- Назову Эвелиной, - предлагает Юлия. Меня царапает это «назову», этот утвердительный тон – ей даже в голову не приходит обсудить это со мной, но ладно, не привыкать… - Красиво же звучит: сын – Лёва, дочь – Эва.

- Пусть будут Лёва и Эва, - соглашаюсь я, внутренне прикидывая: "Эвелин" – вполне распространённое имя в Штатах, проблем с восприятием не случится.