Правда о «золотом веке» Екатерины

Архитектор Петр Еропкин под пытками показал даже, что Артемий Волынский хотел захватить трон и сам стать императором, но вот это–то откровенное вранье. Интересно, что оправдан был только человек, державшийся лучше других и никого не оговоривший — президент Коммерц–коллегии Платон Мусин–Пушкин.

22 мая стали пытать и самого Волынского. Сравнительно с другими пытали его недолго, полчаса, и дали «всего» тридцать ударов кнутом. Отдадим должное Артемию Петровичу Волынскому — он не оговорил никого.

Но колеса всё равно крутились, машина рявкнула, заработала на полную катушку, и ничто не мешало произнести приговор, отдающий средневековой жестокостью: «…живого посадить на кол, вырезав прежде язык». Вообще–то вырезание языка очень ясно свидетельствует — Волынского всё–таки боялись. Что–то будет он кричать в толпу, сидя на колу? Когда лояльность уже не имеет ни малейшего значения? Вот правительство и приняло «нужные» меры.

27 июня состоялась публичная казнь. Артемия Волынского вывели, обвязав нижнюю часть лица красной тряпкой. А Анна Ивановна по свойственному ей милосердию и ангельской доброте смягчила приговор: велено было отрубить Артемию Волынскому правую руку, которой он писал всякие глупости, а потом сразу и голову, не продлевая мучений. Может быть, Анна Ивановна продолжала хорошо относиться к Артемию Волынскому, — в меру своих представлений?

Одновременно отрубили головы Еропкину и Хрущеву, а Соймонова, Суда и Эйхлера били кнутом и сослали в каторжные работы в Сибирь. Как видите, в число конфидентов Волынского входили и русские, и немцы, и немцев точно так же, как русских, били кнутом и ссылали в Сибирь.

Конечно же, Артемий Петрович совершенно не заслуживает репутации знамени национального сопротивления. Еще меньше можно увидеть в нем принципиального врага Бирона и бироновщины; глубоко порядочного человека, возмущенного творящимся безобразием и пытающегося ввести более разумные порядки. Все эти сказки о Волынском стали рассказывать позже, когда начала формироваться легенда об иноземных захватчиках–немцах, которые захватили Российскую империю и против которых боролись национальные герои. Скажем вполне определенно — героем Артемий Петрович никак не был, а по своим нравственным качествам совершенно соответствовал режиму бироновщины.

Интересен он скорее как раз тем, что для режима–то он был своим. Так расправились с человеком, который был не просто лоялен к бироновщине, а который сам был ее крупным функционером. Человеком, который, и став на место Бирона, вряд ли много бы изменил и уж, конечно, был совершенно не опасен. Это был человек, вызвавший личный страх и личную неприязнь Бирона и нескольких других временщиков, и только.

ПЕРЕМОЛОТОЕ ДВОРЯНСТВО

Можно себе представить судьбу менее заслуженного человека, угодившего в Тайную канцелярию! Называют разные цифры угодивших в это «приятное» учреждение: от 10 до 20 тысяч человек. Вторая цифра, пожалуй, даже более точна, хотя тоже примерна. Полной же цифры мы не узнаем никогда, потому что многие дела совершенно сознательно сжигались — чтобы никто и никогда не узнал, кто и за что казнен или сослан.

Но вот в чем совершенно уверены практически все историки — что не меньше половины этих 20 тысяч, а может быть, и 60—70% составляло русское дворянство. И получается, что за 10 лет правления Анны Ивановны на коренное русское дворянство пришелся чудовищной силы удар. Из сословия, общая численность взрослых членов которого была чуть больше 100 тысяч человек, то ли 10 тысяч, то ли даже 15 тысяч было казнено, сослано, подверглось пыткам, сечено кнутом. Зловещая деталь — в этот период появились женщины–палачи — казнили и пытали дворян целыми семьями. До 5 тысяч людей было сослано так, что потом нельзя было сыскать их следа: нигде не было сделано записей, а ссыльным переменяли имена, чтобы потом нельзя было их найти. Многие, конечно, потом и нашлись, но бывало и так, что целые семьи пропадали без вести, и до сих пор мы не знаем, какова судьба этих людей.

Гвардейцев щадили не больше остальных, кстати говоря. Среди множества эпизодов жуткого правления Анны было и погубление Алексея Шубина — любовника Елизаветы Петровны, за которого она даже собиралась замуж. У Анны же появлялись планы выдать замуж Елизавету за некого немецкого герцога, а родственница закапризничала… И тогда Алексей Шубин (не повинный абсолютно ни в чём) был схвачен Тайной канцелярией, под страшными пытками признал себя «Иваном, родства не помнящим» и на Камчатке был обвенчан с камчадалкой. За что?! Да ни за что, а зачем — попросту чтоб не мешал, не путался под ногами. Нашли его только в середине 1740–х годов, совершенно одичавшего, полубезумного и уже не способного вернуться к цивилизованной жизни.

Можно, конечно, пожать плечами, и только — в конце концов, пытали и казнили как раз тех, кто не только позволил — кто чуть ли не умолял надорвать лист с документом, ограничивавшим право лишать дворянство «чести, жизни и имущества». За что боролись…