Правила долгой жизни

Итак, представьте ситуацию: два человека живут вместе. По вечерам они привыкли расслабляться с помощью алкоголя, обезболивая свои чувства и эмоции. Им кажется, что так проще: можно спокойно поужинать, поговорить и отправиться спать. Но вот один из них решает взять себя в руки и отказаться от алкоголя. И все меняется. Этот человек начинает по-новому взаимодействовать со своими эмоциями, пересматривать отношение к жизни и к партнеру. В результате часто возникают конфликты, потому что один из партнеров становится более осознанным, в то время как другой продолжает утопать в привычных ритуалах. Это выздоровление, происходящее на уровне разума, становится источником разногласий. Начавший выздоравливать человек просто делает выбор в пользу своего здоровья. Потом ему через какое-то время уже не нужны «обезболивающие». Он трезво смотрит на то, где и с кем он живет, собирает вещи и уходит. Это стандартная ситуация.

Я часто расхожусь во мнениях с психологами. При всем уважении к этой профессии, стоит помнить, что это относительно молодая наука. Если учесть, что нашему виду миллионы лет, психология, основанная на наблюдениях всего лишь 6 пациентов основателя психологии Зигмунда Фрейда, кажется не столь убедительной. У меня за 30 лет практики было более 1000 пациентов. Иногда я задаюсь вопросом: действительно ли мы можем делать глобальные выводы на основе такой ограниченной выборки? Когда же вы погружаетесь в понимание физического тела, которое сформировалось на протяжении многих столетий, и опираетесь на академические исследования, все меняется. Учитывая такие детали, как температура тела или анатомическое строение конечностей, вы начинаете видеть полную картину.

Например, вернемся к проблеме употребления алкоголя. Он вреден – это аксиома. Когда два человека решают выпить, они, по сути, добровольно отравляют свое тело этанолом. Это отравление ощущается не только на физическом уровне: душа также страдает. Когда один из партнеров решает прекратить употребление, возникает вопрос о семейной психотерапии. Но стоит ли искать помощь у психотерапевта, если проблема заключается в том, что один человек просто решил заботиться о своем здоровье? Даже если академическая психология предлагает методы работы с детскими травмами или семейными историями, иногда ответ проще: один человек решил быть здоровым.

Отсюда следует один явный вопрос, связанный с детскими обидами: насколько сильно прощение близких – мамы, папы, бабушки или дедушки – может повлиять на наше физическое здоровье? Ведь существует множество литературных источников, курсов и тренингов, утверждающих, что благодаря прощению можно не только наладить личную жизнь, но и внезапно поправить свое здоровье. Но ведь для того чтобы простить кого-либо, этот человек должен нести какую-то вину, не так ли? То есть, прежде чем простить, мы как бы «обвиняем» этого человека. Виновность возникает только тогда, когда мы приписываем человеку определенные мотивы или ожидания, которые не соответствуют его действительной сущности или желаниям. Например, мы хотим, чтобы наша мама была всегда доброй к нам, но она никак не проявляет свою любовь. Мы ожидаем, что она будет нас обнимать и целовать каждый вечер, но она этого не делает. Это ее право. Тогда насколько справедливо наше обвинение на основе наших собственных ожиданий?

Мы ведь не будем осуждать человека за то, что он не ест манную кашу просто потому, что ему она не нравится, верно? По той же причине не стоит осуждать мать за то, что она не целует своего ребенка на ночь. Возможно, у нее есть свои причины для этого. Ребенок, со своей стороны, ждет этого проявления ласки и, не получая его, вкладывает в маму свои ожидания, свое видение «идеальной мамы». И если в какой-то момент эти ожидания не оправдываются, он может думать: «Ты плохая мама, ты не обнимаешь меня». Такие установки могут сохраняться и во взрослом возрасте. И в 51 год человек может искать психологическую помощь или гуру для того, чтобы простить маму. Но встает вопрос: кого и за что он на самом деле прощает?

В большинстве случаев, когда речь идет о прошлых обидах, часто нет уже той самой мамы рядом, чтобы задать ей прямой вопрос – обнимала ли она тебя или нет. Возможно, наша память искажает прошлое. На 51-ом году жизни мы видим мир иначе, чем в 4 года. Но тогда кого прощать? Возможно, нет смысла прощать кого-то еще, кроме себя. Даже наша мама, несмотря на все узы родства, остается в какой-то мере чужим человеком. Как говорится, чужая душа – потемки. Таким образом, можно прощать только себя за то, что мы приписываем другим свои ожидания и образы. И можно обвинять только себя в том, что у нас было столько свободного времени, чтобы наделять своими смыслами других людей.