Правила инвестирования Уоррена Баффетта

Джерри Цай, 29-летний американец китайского происхождения, работавший последние пять лет в Fidelity, положил начало новому расцвету американских взаимных фондов в 1957 г. В том году его фонд Fidelity Capital Fund стал использовать новый стиль инвестирования, который сильно отличался от традиционного, консервативного стиля прежних менеджеров. Цай, скоро получивший известность за свою «кошачью быстроту» и способность играть на краткосрочных рыночных разворотах{113}, отошел от традиционного стиля управления фондами, сосредоточившись на растущих на спекулятивных ожиданиях компаниях (Xerox, Polaroid, Litton Industries, ITT и т. п.), которые старая гвардия рассматривала как не имеющие истории, рискованные и непригодные для инвестирования. В тот момент его деятельность считалась скорее игрой, а не инвестированием{114}, однако склонность рынка к риску уже начала выходить наружу после эры депрессии. Джерри Цай очень своевременно предложил свой новый инвестиционный продукт тем, у кого только что прорезался неистовый спекулятивный аппетит. Этот продукт получил название результативные фонды.

Если кого и можно считать зеркальной противоположностью Баффетта во времена существования товарищества, так это Джерри Цай. Оба менеджера начали заниматься инвестициями во второй половине 1950-х гг. и оба преуспели к концу 1960-х гг., однако кроме этого у них нет практически ничего общего, особенно с точки зрения подхода, личных результатов и результатов тех, кто доверил им деньги. Если Баффетт «целовал младенцев», то Цай «крал их игрушки».

Сравнение этих двух менеджеров позволяет глубже понять условия, в которых работало BPL в 1950-х и 1960-х гг., увидеть, насколько особенным было товарищество, и высветить некоторые уникальные аспекты действий Баффетта и его мышления.

Ближе к концу 1950-х гг. инвестиционная публика, которая прежде интересовалась покупкой акций напрямую, стала отдавать предпочтение взаимным фондам. Интерес к индустрии был огромным. В 1946 г. в управлении Fidelity находились $13 млн; к 1966 г. его активы выросли до $2,7 млрд{115}. Большой бычий рынок 1960-х гг. получил название эры «гоу-гоу» за свой быстрый рост и маниакальный характер. Момент появления нового фонда Джерри Цая и спекулятивного стиля, который он проповедовал, совпал с изменением предпочтений инвестиционной публики, и это обусловило взлет до небес его фонда, его карьеры и его репутации. Такой была инвестиционная среда, в которой товарищество Баффетта пыталось работать консервативно и, во многом, в стиле Бена Грэма. В те времена публика видела Джерри Цая в авангарде, а Баффетт был очень малоизвестным инвестором.

Состояние дел в BPL

Как мы знаем, собственное дело у Баффетта появилось в мае 1956 г. В тот момент он и Цай искали возможности на одном и том же рынке, однако видели совершенно разные вещи. Dow вырос почти в два раза по сравнению с минимумом в период рецессии три года назад, и его трудно было назвать очевидно привлекательным. Интересно, что сам Грэм в своем выступлении в Сенате США перед комитетом Фулбрайта в 1955 г. назвал рынок слишком высоким. Баффетт также был в целом осторожен, но, располагая умеренным капиталом в первые годы, он находил довольно много возможностей, и идей было достаточно. В следующем десятилетии чем выше поднимались акции, тем громче становились его предостережения.

Вот что он написал в своем первом письме в 1956 г.:

«В отношении широкого рынка я считаю, что он оценивается выше внутренней стоимости. Это мнение относится к голубым фишкам. Оно, если мое суждение правильно, предполагает возможность значительного падения цен всех акций, как недооцененных, так и всех остальных. Так или иначе, на мой взгляд, вероятность того, что уровни текущего рынка можно будет считать низкими через пять лет после настоящего момента, очень мала»{116}.

Год от года рынок шел вверх, и активы BPL продолжали расти. Новые идеи попадались все реже, и Баффетт становился все осторожнее. С конца 1950-х гг. и до середины 1960-х гг. рост рынка опережал улучшение фундаментальных показателей американского бизнеса, привнося спекулятивный элемент, который не мог существовать долго, – Баффетт знал, что коррекция неминуема. Хотя он никогда не заявлял, что знает, когда это должно произойти, ему реально хотелось подготовить партнеров к неизбежному.