Правила колдовства

– Далее, – продолжила Деора, убедившись, что Тис ее внимательно слушает, – магия имни ближе к начертательной магии, чем к устной, но не является ею, поскольку знаки имни, которые не звучат, не вычерчиваются тоже. Они представляются. То есть, имни колдуют образами. Мастерство колдуна-имни заключается в том, что цепочка образов образуется в его сознании в качестве единой картины и действует мгновенно, хотя волевое усилие, которым колдун-имни наполняет каждый знак своей ворожбы, ничем не отличается от того волевого усилия, которым наполняет каждое свое слово, каждый свой рисунок или предмет силы обычный колдун.

Тис молча слушал, разглядывая ряд странных значков и пытаясь их заполнить.

– Теперь главное, – вздохнула Деора. – Этот знак у имни применяется только в этом заклинании. Это заклинание исцеления духа. Знаешь, что это такое?

– Нет, – мотнул головой Тис.

– Перекинуться из человека в зверя или обратно – не всегда просто, – объяснила Деора. – Особенно, когда этому мешает сильный колдун или еще какие обстоятельства. Порой случается так, что разум, сознание имни остается в теле зверя. А вновь обращенный человек наполняется звериным нутром. Это редкий случай, но он возможен. Для того, чтобы исправить такой казус, и служит это редкое заклинание. Оно заставляет соединить разлетевшийся дух в привычном месте, в привычном обиталище. В этом легко убедиться – вот знак дома, вот знак возврата, вот знак открытой двери, вот знак спокойствия. Но знак единства, как можно догадаться даже по его виду, не знак имни. И он используется вот с помощью этих двух знаков. Перед ним и после него. Один его открывает, другой закрывает, поскольку без них он все равно что случайное скрещение ветвей в лесу Орианта. Понял?

– Только на словах… – пожал плечами Тис.

– Так, – Деора на мгновение замерла, закрыла глаза, потом удовлетворенно кивнула. – Ты запомнил. Я чувствую. Поэтому, – она щелкнула пальцами и полоска пергамента начала истлевать.

Скриб открыл глаза и начал озираться, шевеля ноздрями.

– Не волнуйся, все в порядке, друг, – окликнула старика Деора и, поднявшись, оперлась о стол сильными руками, после чего наклонилась к Тису почти вплотную. – Ты ведь тоже имни. Ты высший имни. Маола. Тот, который не оборачивается ни в кого, хотя по достижению полноты мог бы обернуться кем угодно. Готовься принять урок мудрости, которой вас будут учить года через два или через три. Все эти знаки, из которых составлены заклинания имни, все слова, из которых составлены заклинания людей – это как крючки и точки, которыми храмовые музыканты записывают исполняемые ими гимны. Говорят, что лучшие из них слышат музыку просто смотря на ее запись. Могут угадать мелодию, даже услышать ее, не беря в руки инструмента. Так и настоящий маг. Он не заучивает заклинания. Он разговаривает с водой, огнем, ветром и землей на их языке, которым и являются эти знаки или какие-то другие. Настоящий маг поет. Желает исполнения своей ворожбы и поет об этом. Хочет чего-то и повелевает сущим с помощью своего желания. Другой вопрос, что самый великий из магов против этого сущего все равно что мелкая пичужка перед вековым лесом, но свое зернышко при желании он склевать сможет.

– Который раз ловлю себя на странном чувстве, – признался Тис, когда Деора замолчала. – Учусь, запоминаю, стараюсь проникнуться чем-то. Да хоть кузнечным мастерством. Магией. Каллиграфией. Фехтованием. И на каком-то этапе всякий раз обнаруживаю, что все предыдущее развеялось в дым, а постижение истинных знаний мне только предстоит.

– Ты говоришь как взрослый, – сказала Деора, – а рассуждаешь как ребенок. Ничто не развеивается в дым. Все становится камнем. Ступенью твоего мастерства. Но ты перестаешь видеть это, потому что это то, на чем ты стоишь.

* * *

Когда Скриб выпроводил Тиса из читального зала, впрочем, предложив тому взять с собой любой из фолиантов, от чего Тиса с благодарностью отказался, мальчик вышел во двор крепости и остановился, не зная, что делать и куда идти. Медленно опускающиеся в вечерний сумрак Стебли жили своей жизнью. Из приоткрытых из-за явно назревающей оттепели и слишком жарко натопленных печей форточек дома учеников раздавался смех. У входа в проездные ворота стояли Домхан, Крайса и Слат и вполголоса обсуждали что-то, причем Слат размахивал руками. Из приоткрытых ворот кузницы падал свет, но молот не звенел, да и поздновато было для кузнечного ремесла. Горели окна в окнах дома наставников и дома мастеров. Мерцали окна трапезной, где Крана или Оноир уже готовились к завтраку следующего дня. Гаота, Дина, Йора и Джор покинули пределы Стеблей.