Правила неосторожного обращения с государством

Бессмысленно повторять за другими то, что сказано 100 или 200 лет тому назад. Жизнь идет по кругу, может быть, по заколдованному кругу, и хочется спросить себя, не нужно ли уйти в частную жизнь, если всё это — просто круг, и еще раз круг, и никак не вырваться из круга. Как сделать так, чтобы никто и никогда в 2018-м или в 2020-м году не написал того же, что в 1830-м или в 1843-м?

25 мая 1843 года, дневники знаменитого цензора Никитенко: «Важную роль в русской жизни играют государственное воровство и так называемые злоупотребления: это наша оппозиция на протест против неограниченного своевластия. Власть думает, что для нее нет невозможного, что ее воля нигде не встречает сопротивления; между тем ни одно ее предписание не исполняется так, как она хочет. Исполнители притворяются в раболепной готовности всё сделать, что от них потребуют, а на самом деле ничего не делают так, как от них требуют»[230].

Это классическая, учебная характеристика огосударствленной экономики «по поручениям», с крайней централизацией решений. По индексу восприятия коррупции мы находимся на 138 месте в мире (чем выше, тем хуже)[231].

30 декабря 1830 года. «Нам пришлось удостовериться в горькой истине, что на земле русской нет и тени законности. Умы более и более развращаются, видя, как нарушаются законы теми самыми, которые их составляют, как быстро одни законы сменяются другими и т. д. В образованной части общества все сильнее возникает дух противодействия, который тем хуже, чем он сокровеннее: это червь, подтачивающий дерево… Да сохранит господь Россию!»[232].

Это можно цитировать в учебниках, описывающих то, что нынче холодно называется «избыточное административное бремя» и «неравенство правоприменения».

Снова и снова, круг большой, со многими людьми, которые в разное время, при разных обстоятельствах говорят одно и то же: да сохранит господь огромную, древнюю страну от ошибочности, от ловушек, которые, кажется, всегда одни и те же.

Выскочка. Сперанский [233]

Весь век Россия славилась выскочками из низов. Меншиков, Шафиров, Демидов, Разумовские. А сколько иностранцев! Екатерина I — из служанок. Свежая кровь. И, наконец — сын благочинного Сперанский. Законодатель, «правая рука» Александра I, поповский сын. После него, до самого 1917 г., уже почти никто не забирался так высоко.

Отец — Васильев, мать — Федорова. По другим версиям — Уткин, Надеждин, Грамотин[234]. Сперанский — так записали в семинарии. Даже сегодня в Москве живут десятки Сперанских. Эта фамилия раздавалась широко.

Так что он в Российской империи — никто. Но особенный никто. Так быстро, как нож сквозь масло, проскользнуть из грязи в князи? 1772 г. — родился, с 8 лет — семинарии во Владимире и Суздале, 18 лет — «Главная семинария» в Александро-Невской Лавре, 20 лет — там же учитель математики, 23 года — учитель философии, секретарь Куракина — будущего генерал-прокурора Павла I, с 25 лет — в канцелярии генерал-прокурора, с 27 лет — «Ваше Высокородие», статский советник. 28 лет, при Павле I — секретарь ордена Андрея Первозванного, 29 лет — Государев статс-секретарь, генеральский чин, 30 лет — «душа» Министерства внутренних дел, заведует «государственным благоустройством»[235]. В 34 года — личные доклады Александру I, прямые поручения, 36 лет — взят на свидание с Наполеоном, 38 лет — государственный секретарь, «правая рука» Александра I. По сути — второе лицо в России.

И — падение. В 1812 году, в 40 лет «правая рука» отсечена. Заподозрен в измене, в служении французам — и сослан.

Как всё это знакомо! Когда в государстве нужно всё переустроить, всегда есть место свежим людям. Екатерина II, Александр II, Николай II — вокруг роились новые имена. Так было и в 1917 г., в 1930-х, в конце 1980-х годов. Разночинцы, коммерции наследники, кухаркины дети, юные пролетарии, завлабы.

И всегда вопрос один и тот же: что в них такого? За что такие карьеры? И почему такие частые низвержения? Письмо императору 16 марта 1812 г.: «Когда Вы вчера доверили мне горькую скорбь Вашего сердца об измене Сперанского, я видел Вас в первом пылу страсти и надеюсь, что теперь Вы уже далеко откинули от себя мысль расстрелять его»[236]. Расстрелять! И вправду, сколько выскочек были сосланы, выгнаны, заключены и расстреляны.

Человек формы

Так что же такого в Сперанском? Ответ — какой удобный человек! Мгновенное превращение в слова единожды высказанной мысли. Творец манифестов, работающий по 16–18 часов в день. Тот, кто немедленно, легко и со всей почтительностью придаст письменную форму, животворящую силу документа любому целеполаганию.