Правила неосторожного обращения с государством

О бюджете. «В России можно было начать постройку на несколько тысяч и довести стоимость ее до нескольких миллионов рублей, и всё это совершенно безнаказанно… Это типично для наших порядков». «Мы собирали средства с населения, и вместо того, чтобы возвращать их ему в полезной работе, расточали их в бесплодных и бесполезных предприятиях».

Все это написано в книге «Как расходуются в России народные деньги» (1907).

О финансовой и экономической политике: «За последнее время и в литературе, и заинтересованные лица приходят к выводу, что застой в торгово-промышленных сферах коренится в малой емкости нашего внутреннего рынка, малой покупной способности нашего населения… Фиск (фискальные органы — Я. М.) не принимал никаких мер по расширению внутреннего рынка. Все заботы его были направлены на то, чтобы дать возможность заинтересованным сферам выбрасывать продукт на иностранные рынки <…> но, как опыт показал, такого рода рынки имеют для нас значение только относительно небольшой группы продуктов, а в общем и целом наше производство должно основываться на внутреннем рынке».

Это написано в книге «Экономическая Россия и ее финансовая политика на исходе XIX и в начале XX века» (1905).

Сегодня множество параллелей, аналогий, повторений того, что он увидел и прогнозировал сто лет назад. Мы живем по тем же образцам. Драма человека, который видит, что поезд несется к катастрофе, но не в силах предотвратить ее. Беспомощно машет руками.

В 1918 году он писал: «Мы застрахуем весь мир за наш счет от производства таких опытов, и, быть может, в этом состоит наша историческая миссия — быть навозом для истинной культуры». Родился в 1869-м. Арестован в 1930 году, приговорен к высшей мере. Расстрел заменен десятью годами. В 1933 году амнистирован. Был в ссылке с женой в Воронеже. В 1942-м погиб вместе с женой в доме для престарелых в блокадном Ленинграде.

Драма неуспеха, борьбы с обществом, личная трагедия, неодолимые силы, выносящие тех, кто тепло и общественно мыслит, куда-то вниз.

Жизнь пророка в своем отечестве.

Осторожно менять. Гейден

См.: The iIlustrated Poems and Songs for Young People (ed. Mrs. Sale Barker). London: George Routledge and Sons, 1885. P. 78

Петр Гейден, к тому же граф, был любим всеми[393]. Сухопарый, честный, человечный. Эволюционист. Не какая-нибудь, а «Партия мирного обновления» в 1906 году, созданная с такими же. Мирного! Никаких потрясений в обществе — только плавное движение вперед. Прочь — дураки и террористы, прочь — те, кто своими неловкими движениями может вызвать гибель, а не прогресс.

Какое будущее! Конституционная монархия, умеренность и движение, а не застой! Либерализм — в правах для всех! Баланс — во владении землей, в удовлетворении рабочих, в кормлении земель и мест! Всеобщность доступа к благам! Постепенность, как флаг, как способ превратить Россию в резво идущую махину.

И, конечно, никогда, ни при каких обстоятельствах не соглашаться с теми, кто прибегает к насилию — ни с правительством, ни с террористами. Белые одежды! Реформы — по-честному, конституционно, сможем!

Но общество уже начало слоиться, на левых, правых, очень правых и очень левых. Граф Гейден, избранный в Первую Государственную Думу в 1906 году, во вторую уже не попал, а партия сникла. И он ушел внезапно, как будто под давлением, в 1907 году, получив вдогонку тысячи комплиментов: «драгоценный, редкий продукт высшей культуры, случайно свалившийся в самый сумбур российской жизни с какой-то чуждой планеты… Провести эти годы в самом пекле политической борьбы и выйти из нее без малейшей царапины — это счастье, которое достается немногим» (П. Н. Милюков).

И Ленин ему тоже вдогонку ручкой помахал. Как всегда, только хорошее. «Образованный контрреволюционный помещик умел тонко и хитро защищать интересы своего класса, искусно прикрывал флером благородных слов и внешнего джентльменства корыстные стремления и хищные аппетиты крепостников» (статья «Памяти графа Гейдена»).

Бедный граф Гейден! Могила его была разорена, церковь над ней разрушена, псковское поместье, у озера Глубокого, разбито, а потомки — их больше нет в России.

И что? У всех кротких нет судьбы на нашей земле? Нет судьбы у спокойных, у мирных, у тех, кто уговаривает, шепчет, не обдает кипятком? У разумных — нет? А у буйных — есть?

Да, у тех, кто готов потрясти до основания — есть, конечно. Чем хуже — тем лучше, как местный, внутренний, свой, большой закон, царствующий в столетиях.

Чем хуже — тем лучше.

Чем потряснее — тем милее.

Чем тяжелее — тем, видимо, легче.

Так это или нет — покажет будущее, и оно — не за горами.

Между тем, по московским залам снова бродят графы Гейдены, пытаясь что-то кому-то доказать, с подозрением озираясь на будущее, ибо то, что было в прошлом, стало слишком ясным, со всей очевидностью.

Ходите, ходите, может быть, когда-нибудь доходитесь.

Чудики Вы наши.

Учить. Ковалевский