Правила неосторожного обращения с государством

Да, была, не только инстинкт писателя. Это — народничество как «цельная общественно-литературная система», по выражению Короленко. Вот что он пишет: «…Этим словом обозначалось настроение просвещенного общества, которое ставило интересы народа главным предметом своего внимания. И именно интересы простого народа: не государства, как такового, не его могущества по отношению к другим государствам, не его славу, не блеск и силу представляющего его правительства, не процветание в нем промышленности и искусства, даже не так называемое общенациональное богатство, а именно благо и процветание живущих в нем людей…»[413].

Такое народничество? Тогда это мышление, имеющее и сегодня, через сто с лишним лет, фундаментальную ценность. Народ как главный предмет внимания — когда мы этого добьемся, в России будет другая жизнь.

Нужно заканчивать, а не хочется. Его любили. Его семью в самые голодные годы подкармливал весь город. Он был неустрашим. Даже под присланными ему «смертными приговорами» ходил невооруженным. Когда умирал в Полтаве в декабре 1921 г., к нему шел поток подношений — кто-чем мог, кто свежеиспеченную булку, кто ампулу камфары, а на пакетах — «Нашему защитнику», «Другу несчастных», «Только поправляйтесь»[414].

«Он — за нас». Он и был — за всех, за нас любых кровей, любых культур, любых слогов, но за нас — живущих вместе, не разобщенных. Чтобы никто не мог нас разделить, разбить, вывести друг на друга. Полтава прощалась с ним три дня. «Двери нашего дома стояли настежь с утра до ночи. Не было ни распорядителей, ни почетного караула, никто не направлял движения непрерывного людского потока. Но тишина и порядок не нарушались»[415].

Не нарушим и мы тишины. Будем за нас, за тех, кто соединен человечностью. За тех, кто столетиями жил вместе, рядом на огромном пространстве. За тех, у кого общий язык — рациональность, гуманизм, ясность, честные знания. И когда у Короленко искривленный, искореженный человек говорит: «Человек создан для счастья, как птица для полета» («Парадокс»), это — о нас с вами. Да, искорежены, да, разделены, да, измучены — но созданы для счастья, общего для всех. Для тишины, для нормальности, для спокойной жизни наших семей на пространстве, которое соединено дорогами, а не стенами.

Предугадать. Хлебников

См.: Тропинка, 1906, № 22. С. 973

Как он это делал — неизвестно. В 1912 году Велимир Хлебников в знаменитой книжке «Пощечина общественному вкусу» — манифесте футуристов — опубликовал небольшую таблицу «Взор на 1917 год»:

Испания 711

Россия 1237

Вавилон 587

Иерусалим 70

Самария 6 по Р. Хр.

Индия 317

Израиль 723

Рим 476

Гунны 142

Египет 1517

Вандалы 534

Египет 672

Карфаген 146

Авары 796

Византия 1453

Сербия 1389

Англия 1066

Корея 660

Индия 1858

Индия 1526

Иудея 134

Некто 1917

Всё это — годы разрушения великих стран и империй. Испания — 711 год (завоевание арабами, битва при Гвадалете). Россия — 1237 год (вторжение хана Батыя). Карфаген — 146 год (взятие римлянами). Византия — 1453 год (взятие османами). Англия — 1066 год (вторжение норманнов). Иерусалим — 70 год (разрушение Иерусалима). Индия — 1526 год (битва при Панипате, начало империи Великих Моголов). Рим — 476 год (разделение на западное и восточное государства, конец Древнего Рима). Ну и так далее.

Он даже попытался это обосновать «цифровой базой» в диалоге «Учитель и Ученик» (1912). И закончил так: «…В 534 году было покорено царство Вандалов; не следует ли ждать в 1917 году падения государства?»

И оно пало.

«Некто 1917».

Халдеянин.

Хлебников написал: «Ясные звезды юга разбудили во мне халдеянина. В день Ивана Купала я нашел свой папоротник — правило падения государств».

Сын орнитолога и историка, родившийся в Калмыкии. Гимназия в Симбирске, университет в Казани, на 7–8 лет позже Ленина. Его знаменитая подушка с рукописями.

В 1912 году, во время промышленного подъема в России, когда ему было двадцать семь лет, сказал, что империя — уйдет в 1917-м.

А сам ушел в 1922 году.

«…Люди требовали от него, как от взрослого, и он ушел»[416](Вера Хлебникова — сестра).

Иногда кажется, что касаешься каких-то сил, о которых даже думать нельзя.

Часть III. Умный правитель

См.: Аверченко А., Ландау Г. Экспедиция в Западную Европу, Санкт-Петербург, Издание М. Г. Корнфельда. С. 100

Идеи

См.: Новый Сатирикон, 1916, № 22. С. 4. Рис. А. Радакова

Адресат

Как сделать так, чтобы страна перегнала других? Вопрос только — в чем? В земле? В технологиях? В собственности? В силе разрушать? Да, конечно. Но еще больше — в продолжительности жизни, в благополучии семей, в идеях, влияющих на мир, в том, чтобы остаться именно такой как можно дольше.

Как управлять, чтобы всё это случилось?

Книга — об этом.

В России часто говорят: «Они». Они решили. Они нам дали. Они у нас всё забрали. Когда спрашиваешь: «Кто это?» — нет ответа.