Правила охоты

Цель, к которой Фицдуэйн стремился, заключалась в том, чтобы никогда — никогда! — не ослаблять бдительности. Даже думая о чем-нибудь постороннем, он должен был заставить свое подсознание следить за всем необычным и несуразным, за каждой незаметной малостью, которая всегда предваряет серьезную опасность. Теперь он мог с гордостью сказать, что подготовка не прошла даром и что он добился значительных успехов в том, чтобы предвидеть всякие неожиданности.

Поскольку было воскресенье и шел дождь, на улице было немного народа, и Фицдуэйн имел возможность двигаться так, как он тренировался — следя за тем, чтобы в непосредственной близости, ни спереди, ни сзади, не было никого, кто мог бы оказаться опасен. Это была концепция обороняемого пространства, которой человек выучился за столетия борьбы за свое существование. В случае Фицдуэйна осознание этой пространственной зоны было постоянным и очень отчетливым. Если бы кто-то попытался подойти к нему ближе, он сразу же обратил бы на это внимание. Если бы в это пространство вторглось что-то необычное, он был готов мгновенно отреагировать.

Фицдуэйн шел довольно быстро, поэтому он сразу обратил внимание на двух человек в длинных дождевиках, которые обогнали его словно в великой спешке, а затем снова замедлили шаг, несмотря на довольно сильный дождь. Теперь они опережали его всего лишь на каких-нибудь десять Ярдов, и в их внешности было что-то странное, но что именно — Фицдуэйн понял не сразу.

Стараясь действовать как можно незаметнее, Фицдуэйн посмотрел направо, в сторону парапета ограждения, чтобы удостовериться в том, что с этой стороны ему ничего не угрожает. Затем, прикрываясь зонтиком, он обернулся назад.

Его как холодной водой окатило. Двое полицейских телохранителей были сзади, на расстоянии двух дюжин шагов, однако между ними и Фицдуэйном появились двое незнакомцев, очень похожих на тех, что его обогнали. Это разумеется, могло ничего не значить — и те, и другие были одеты как раз по погоде, если не считать темных очков. Солнцезащитные очки в дождь можно было нацепить исключительно из крайнего тщеславия — настолько необычно это выглядело, — однако чужое тщеславие угрожало Фицдуэйну меньше всего.

Двигаясь на порядочном расстоянии позади Фицдуэйна, оябун с удовлетворением наблюдал, как его люди берут свою жертву “в клещи”. Вся процессия двигалась вниз по холму, так что когда Миками ринется в атаку, на его стороне будут не только сила, но и инерция разбега. Нанеся один страшный удар, он бросит меч и плащ и нырнет в метро.

Для того чтобы смерть настигла гайдзина наверняка — а Китано-сан очень на этом настаивал, — второй якудза должен был нанести лежащей жертве еще один удар, отрубить ей голову и последовать примеру Миками. Двойка, обогнавшая жертву, блокировала ей пути к отступлению, если вдруг что-то случится не по плану.

Между тем вдали показалась станция метро Куданшита. Нужно было действовать, потому что как раз между ними и станцией находился полицейский пост. К счастью, двери и окна поста выходили на другую сторону.

Сержант Ога был опытным сорокалетним полицейским. Лет десять назад он даже прошел подготовку по специальности телохранителя. К сожалению, он мало что помнил из того, чему их учили. Токио был удивительно благополучным и тихим городом, так что когда ему случалось охранять какую-нибудь важную шишку, он даже на минуту не мог представить себе, что тот подвергается реальной, а не выдуманной опасности. За всю свою службу он ни разу не охранял человека, которому на самом деле что-то угрожало, если не принимать в расчет одного политика, которого только что сместили с поста. Но эти продажные свиньи, бесспорно, заслуживали, чтобы жизнь их наконец-то перестала быть безоблачной и спокойной.

Ога слышал, что этот гайдзин, Фицдуэйн-сан, подвергся нападению террористов у себя на родине, однако он связывал это исключительно с деятельностью Ирландской революционной армии. Об этой экстремистской организации было известно всем; как и о том, что Ирландия постоянно находится в состоянии гражданской войны. По телевидению довольно часто передавали репортажи о взрывах и перестрелках. Все это продолжалось вот уже лет двадцать, и сержант Ога искренне считал, что это — самый странный способ руководить государством. Но Ирландия была далеко, а в Токио никто никогда не видел боевиков ИРА. Даже те немногочисленные японские террористы, которые в Японии все-таки были, предпочитали действовать где-то на Ближнем Востоке — так, во всяком случае, считал Ога. В Японии все было благополучно, тем более что многочисленную полицию поддерживало законопослушное население. Якудза, правда, являлись досадным исключением из этого правила, но они были превосходно организованы и дисциплинированны и не позволяли себе нарушать законы по мелочам. Иными словами, все было именно так, как должно было быть. Никто не хотел, чтобы преступники носились по улице с пистолетами и палили во все стороны, как в Америке. Японскому образу жизни это было глубоко противно.