Правила вежливости

Я несколько раз видела Периша, когда договаривалась с Иви встретиться после работы. У него были тонкие брови и ореховые глаза; летом он носил костюмы из индийской льняной полосатой ткани, а зимой – старый серый плащ-дождевик. Подобно другим стареющим, стеснительным гуманитарным натурам, Периш в итоге пришел к выводу, что молодые дамы способны причинять одно лишь беспокойство, и, выйдя из своего кабинета и направляясь на ланч, чуть ли не стремглав мчался к лифту. Ив и другие девушки постоянно мучили его, преграждая ему путь своими телами в облегающих свитерах и бесконечными литературными вопросами. Пытаясь как-то защититься, он отмахивался от них обеими руками и выдумывал самые невероятные извинения (Я опаздываю на встречу со Стейнбеком!). Затем он неизменно направлялся в стариковский ресторан «Позолоченную лилию» и в полном одиночестве съедал свой ланч.

Именно там я его и нашла в тот день, когда уволилась с работы. Он как раз только что уселся за столик в своем любимом уголке. Внимательно просмотрев меню, в чем не было абсолютно никакой необходимости, он как всегда заказал суп и половину сэндвича. Затем, уже готовясь все свое внимание обратить на книгу, лежавшую рядом с тарелкой, он сделал то же, что и любой другой человек на его месте – оглядел ресторан с легкой улыбкой, довольный тем, что еда заказана, впереди целый час свободного времени и все в этом мире пока хорошо. И как раз в эту минуту к нему приблизилась я, держа в руках «Вишневый сад» Чехова.

– Извините, вы Мартин Дерк? – робко спросила я.

– Разумеется, нет!

Старый редактор ответил мне так резко и с таким возмущением, что даже и сам слегка смутился. И в порядке извинения прибавил:

– Видите ли, Мартин Дерк в два раза меня моложе!

– Ой, простите, пожалуйста. Я договорилась с ним встретиться, но не знаю, как он выглядит.

– Ну, он на несколько дюймов выше меня, и все волосы на голове у него пока сохранились. Боюсь, правда, сейчас он пребывает в Париже.

– В Париже? – в отчаянии переспросила я.

– Да, если верить светским колонкам в газетах.

– Но я же должна была интервью у него взять…

Я споткнулась – якобы от волнения – и уронила свою книжку. Мистер Периш тут же наклонился, не вставая со стула, поднял ее и подал мне, но теперь уже посмотрел на меня более внимательно.

– Вы читаете по-русски? – спросил он.

– Да.

– И как вам эта пьеса?

– В общем, она мне понравилась.

– И она не показалась вам устаревшей? Особенно все эти рассуждения насчет конца сельской аристократии? Я бы предположил, что это весьма старомодно – симпатизировать мольбам Раневской.

– О нет, по-моему, вы ошибаетесь. У каждого ведь есть свой заветный узелок с прошлым, содержимое которого либо постепенно приходит в негодность, либо понемножку распродается. Просто для большинства это отнюдь не старый вишневый сад, а наше прежнее отношение к чему-то или к кому-то.

Мистер Периш улыбнулся, вернул мне книгу и сказал:

– Юная леди, мистер Дерк, несомненно, оказал вам услугу, не сумев вовремя явиться на назначенную встречу. Вы зря так переживаете. Боюсь, ваша чувствительность и здравомыслие были бы потрачены зря.

– Я, видимо, должна воспринимать ваши слова как комплимент?

– Именно так вы и должны их воспринимать.

– Меня зовут Кейти.

– Натаниэл Периш.

(Потрясена.)

– Я вам, должно быть, полной дурой показалась. Да еще и рассуждающей о смысле чеховской пьесы. Просто ужасно!

Он улыбнулся.

– Вот уж нет. Беседа с вами стала для меня украшением дня.

И на столе, словно по мановению волшебной палочки, появился суп вишисуаз[113]. Я только глянула на тарелку и сразу вспомнила своего любимого «Оливера Твиста».

* * *

В общем, уже на следующий день я вышла на работу в издательство «Пембрук Пресс» в качестве ассистентки Натаниэла Периша. Предлагая мне это место, он для начала попытался меня разубедить и ни в коем случае на его предложение не соглашаться. Заявил, например, что я сразу пойму, как сильно «Пембрук» отстал от времени, лет на сорок по крайней мере. И потом, сказал он, он и сам толком не знает, чем меня можно было бы занять, да и платят у них в издательстве «просто ужасно». В общем, заключил он, предлагая мне работать его ассистенткой, подобная работа – это для меня самый настоящий тупик.

Ну и насколько же правдивы оказались его предостережения?