Правила вежливости

– Боюсь, им придется подождать своей очереди. У меня в одиннадцать парикмахер. В двенадцать маникюр. А в четыре отель намерен подать нам наверх чай и в придачу к нему прислать знатока придворного этикета!

Ив выразительно приподняла брови и улыбнулась. Урок придворного этикета! Подобные вещи как раз и пробуждали ее чувство юмора. Но у него был такой вид, словно он собирается испортить ей все веселье.

– Тебе совсем необязательно торчать здесь как приклеенному, – сказала она. – Ты мог бы, например, пройтись по музеям. Или – что было бы еще лучше – купить себе те туфли, о которых говорил Баки. Ты ведь сам говорил, что, если эта деловая встреча пройдет удачно, ты себе тоже такие купишь.

Это была чистая правда. Он действительно так говорил. И встреча прошла удачно. И он в конце концов получил эту концессию, и теперь у мира и впрямь не осталось выбора – разве что «протоптать тропу к его дверям», как говорил Баки.

В лифте, спускаясь вниз, он убеждал себя: если швейцар не знает, где находится этот обувной магазин, то и ехать туда не стоит. Но швейцар, разумеется, прекрасно все знал, и по тому, как уважительно он произносил название магазина, сразу становилось ясно, что для тех, кто останавливается в «Кларидже», названий других обувных магазинов просто не существует.

В первый раз оказавшись на улице Сент-Джеймс, он прошел мимо этого магазина, не заметив его. Он все еще не мог привыкнуть к тому, как британцы относятся к поставщикам, хотя бы и королевского двора, и ремесленникам. В Нью-Йорке мастер, шьющий обувь для короля, занял бы своими мастерскими целый квартал. И там наверняка сверкала бы трехцветная неоновая реклама. А здесь знаменитый магазин размещался в какой-то будке шириной с газетный стенд, где было очень тесно и шумно. И это марка, пользующаяся невероятной популярностью!

Но сколь бы скромным ни был внешний вид магазина, все же, по словам Баки, не было на свете ничего более экстравагантного, чем обувь от «Джона Лобба». Здесь покупал обувь герцог Виндзорский. Здесь покупали туфли Эррол Флинн и Чарли Чаплин. Джон Лобб – это вершина сапожного искусства. Последнее слово коммерческих веяний. У Джона Лобба не просто делали обувь. Вашу стопу действительно помещали в гипс и затем хранили у себя слепок сколь угодно долго, так что вы в любой момент могли заказать здесь новую, поистине идеальную пару обуви.

Гипсовый слепок стопы, думал он, глядя в окно – ведь именно так делается и посмертная маска знаменитого поэта, и необходимая ученому часть кости динозавра.