Правила вежливости

К этому времени русских в Нью-Йорке было уже немало. К «русским», впрочем, относили всех подряд: украинцев и грузин, москвичей, евреев и гоев. Так вот, русских было так много, что в некоторых районах даже вывески на магазинах были на русском языке, а рубль ходил почти столь же широко, как и доллар. На Второй авеню, вспоминал дядя Роско, можно было, например, купить ватрушку, и она была ничуть не хуже той, что продавалась на Невском проспекте. Но через несколько дней после их прибытия отец, заплатив за жилье на месяц вперед, попросил у Роско всю имевшуюся у него русскую наличность, соединил эти деньги со своими и сжег их в суповой кастрюле.

На лице дяди Роско блуждала сентиментальная улыбка, когда он рассказывал о столь экстравагантном поступке моего отца. Хотя, сказал он, если оглянуться назад, вряд ли имело такой уж большой смысл сжигать все русские деньги. Но, на мой взгляд, история была просто чудесная.

Наверное, в то воскресенье я даже слишком много думала об отце и дяде Роско. Я вспоминала, как они, двадцатилетние, приплыли в Нью-Йорк из Санкт-Петербурга на грузовом судне, не зная ни слова по-английски, и первым делом отправились любоваться Бруклинским мостом – самым большим вантовым мостом в мире. И думала я о кротких и милостивых, о блаженных и чистых сердцем.

На следующее утро я проснулась с первыми лучами зари. Приняла душ, оделась, почистила зубы. Пошла в наш офис – в эту квинтэссенцию духа компании «Куиггин и Хейл» – и уволилась.

27 ИЮНЯ

Войдя в квартиру с грубой сумкой в руках – в таких сумках книгоноши обычно доставляют свой товар, – он тихо положил ключ на столик в прихожей. Дверь в дальнем конце коридора, ведущая в спальню, все еще была закрыта, так что он прошел в просторную залитую солнцем гостиную.

На подлокотнике кресла с высокой спинкой висела наполовину прочитанная вчерашняя «Геральд». На кофейном столике стояла большая чаша с фруктами, в которой не хватало одного яблока, и рядом с ней огромный букет цветов. Все было в точности так же, как и прежде, в маленьком номере на втором этаже.

Прошлым вечером после встречи в Сити он поехал в Кенсингтон, в одно маленькое заведение, которое всегда ему нравилось; там он должен был встретиться с Ив, чтобы вместе поужинать. Он приехал туда вовремя и заказал виски с содовой, предполагая, что она просто немного опаздывает. Но, допивая вторую порцию, он начал беспокоиться. Неужели она заблудилась? Или забыла название ресторана? Или перепутала время? Он уже подумывал о том, чтобы вернуться в отель, но что, если Ив уже в пути? Пока он решал, как лучше в этой ситуации поступить, к нему подошла хозяйка ресторана с телефоном в руках.

Звонили из «Клариджа». Впервые за десять лет, мрачно сообщил ему управляющий, у них в гостинице сломался лифт. Мисс Росс застряла между этажами на тридцать минут. Но она цела и невредима и уже едет.

И, несмотря на все его заверения, что в этом нет ни малейшей необходимости, управляющий заявил, что их переведут в лучший номер.