Правила выживания в Джакарте

Девантора, очевидно, понимает, что, если Рид устранит мордоворота Картеля, он останется один против двоих. Он сделает все, чтобы не отдавать им преимущества.

В свою очередь, Рид тоже не собирается отдавать свое преимущество:

— Вперед, Лукман! Гаси его! Давай, дружище!

И Лукман дает локтем так, что Девантора откидывается на дверцу и задевает кнопку — окно уползает вниз.

— Окей, я понял тебя, Мансуру я сам позвоню, — скалится Девантора, а потом переключает внимание на продолжающий неистово сигналить «Пежо» и стреляет ему в окно. — Отвали!

Рид не отвлекается: единственный вариант избавиться от охранника — это или застрелить его (у него нет пистолета), или вытолкнуть из машины (легче сказать, чем сделать). Возня на заднем сиденье превращается в путанье ног и постоянные удары в живот, прямо по трещинам в ребрах, но остается только стиснуть зубы. Да где эта гребаная дверная ручка!

И тут мужик на мгновение его отпускает — Рид делает рывок к дверце и радуется, но оказывается, что зря.

Тот выпрямляется, что-то подобрав между сиденьями, и говорит:

— А теперь, сволочь, — и раздувает ноздри, — тебе крышка.

От пули Рид уворачивается, распластавшись по сиденью:

— Не стреляй, салон испортишь! — И ногами долбит ему по рукам. — Хотя ты портишь его своей стремной рожей. Давай-ка, — Рид делает последнее усилие и дотягивается до ручки, — на выход!

Дверца распахивается на полной скорости, и только потом Рид понимает, что, возможно, это все-таки была не самая удачная идея.

Воздух и истеричные гудки на трассе врываются в машину вместе с осознанием, что от знакомства с асфальтом на скорости сто километров в час спину Рида ничто не отделяет. Это понимают и он, и амбал. Они смотрят друг на друга. Искра, буря…

— Даже не думай об этом, — хрипит Рид, одной рукой цепляясь за подголовник, а второй перехватывая руку с пистолетом. Идет возня, пистолет стреляет в крышу салона, Рид кусает чужую руку — до хруста, — пистолет вылетает…

…прямо из машины.

— Ты труп, — с искривленным лицом обещает ему громила. Милый, если бы Рид получал по баксу каждый раз, когда ему это обещают…

Но у громилы хороший старт: он бросается на него и давит вниз, пока Рид не отпускает подголовник, а его голова не начинает свисать с сиденья.

Твою мать.

В перевернутом мире Рид видит, как из окна едущего на соседней полосе желтого седана выглядывает испуганное лицо девчонки лет двадцати. Она кричит что-то в прижатый к уху телефон; он успевает ей улыбнуться, потом — вспомнить, что зубы у него, скорее всего, в крови, а потом — понять, что испугана она не из-за этого, а потому что их машины неумолимо сближаются. Рид меняется в лице от ужаса, когда понимает, что к нему — к его лицу — приближается колесо седана. Задрав голову, он орет что есть мочи:

— Лукман, влево! — И снова опускает. Нет, они все еще сближаются. — Лукман! Скажи ему, чтоб брал левее, — бьет он охранника, но тот лишь сильнее начинает выдавливать его из машины. Девчонка в окне закрывает лицо руками и, кажется, ревет от страха.

— Лукман! — на последнем издыхании орет Рид. Господи Исусе, если он сейчас выживет, он больше никогда не будет брать чужое и бить людей! — Влево, твою мать! Влево!

То ли Лукман его слышит, то ли есть на свете бог, но машина действительно дает влево.

Иисус, кстати, тут такое дело… Рид наврал. Первое, что он делает, когда выживает, — это бьет мужика в лицо:

— А ты… — лицо под кулаком хрустит, — отвернись, я стесняюсь!

— Ты меня достал! — орет тот, заливая все вокруг кровью.

Но Рид уже изловчился и бьет его еще несколько раз. На последнем издыхании он берет его за воротник и с силой ударяет о раму — и затем наконец меняется с ним местами.

— Не испорть прическу! — кричит Рид, перекрикивая шум ветра.

И выталкивает охранника из машины.

— Ну, как вы тут без меня? — захлопывая двери и возвращаясь в вертикальное положение, спрашивает он запыхавшимся голосом. А потом видит, что Девантора и Лукман снова держат друг друга на мушке. — А, вижу, все по-старому. Приятно, что можно на вас положиться.

— Как ты это сделал? — с легким раздражением интересуется Девантора, хотя смотрит не на него, а на Лукмана.

— Что? — все еще пытаясь отдышаться, спрашивает Рид и вытирает кровь, натекающую со лба. — Вырос таким красивым?

— Выбрался из наручников.

— А. Вашей секретарше надо внимательнее следить за своими канцелярскими принадлежностями.

— Ненавижу эту твою способность выбираться живым из самых безнадежных ситуаций.

— Я этим знаменит.

— Ты знаменит своей дурной прической, не путай. — И поднимает вторую руку. И в этой второй руке у него второй пистолет. Который смотрит на Рида. Последний кривится: ну, от Деванторы стоило ожидать. — Будет прекрасно смотреться на надгробии. — Затем он говорит: — Опусти пистолет и останови машину, Лукман. Иначе я его прикончу.

— Хочешь — стреляй, — хмуро, но безразлично говорит тот. — Мне без разницы.

— Эй, я думал, мы поладили, — напрягается Рид.