Правила выживания в Джакарте

— Ну, — Кирихара снова оборачивается к компьютеру, — тут сказано, что Диего Боргес — лидер собственной группировки без постоянного названия. Члены группы: Зандли Таснем, тридцать один год, уроженка ЮАР. Но на нее он не похож, — Кирихара иронично косится через плечо, — и Серхио Лопес, тридцать три, тоже бывший боливийский военный, старший лейтенант в сухопутных войсках. Судя по фотографии, не он.

— Ищи по его связям, — говорит Арройо, — смотри пересечения с деятельностью.

Искать по связям Диего Боргеса — занятие на несколько недель, если перелопачивать всех, с кем он служил, сидел, кому помогал сбегать и от кого скрывался.

— Ну, он не настолько известная личность, как я, — с сочувствием заключает Боргес.

Лохматый недовольно оглядывается на него, пытаясь развернуться как можно сильнее.

— Эй! Я вообще-то…

— Ну? — Кирихара насмешливо поднимает брови. Ну давай, скажи нам, что ты вообще-то имя и фамилия, а можно еще возраст и подноготную твоей организации.

Лохматый сдувает свою абсурдную челку, косится, недовольно сжав губы, а потом говорит:

— Подойди, — и улыбается назло, — шепну на ушко.

У Кирихары от раздражения раздуваются ноздри. Жалко, что пока неизвестно, кто он. Если этот лохматый не окажется сыном индонезийского премьер-министра, то Кирихара прострелит ему ногу вот прям тут же.

— Прекрати на меня так смотреть. У меня аж мураш…

В дверь громко стучат.

— Мурашки, — заканчивает лохматый, быстро моргая и глядя в сторону входа.

— Обслуживание номеров! — раздается оттуда.

* * *

Через секунду уже до всех доходит комизм (идиотизм, подсказывает себе Кирихара) ситуации. Диего Боргес пытается сдержать смех, прижимая подбородок к мощной груди, а лохматый прыскает, отвернув голову.

На лице у инспектора Арройо читается: отличная шутка, ребята.

На лице у Кирихары — он не знает, потому что не может взглянуть сам на себя, но подозревает, что «да вы задолбали так шутить».

— Давайте не будем открывать, — внезапно предлагает Николас.

Патлатый с осуждением качает головой.

— Ну нет, юноша, это невежливо. — Он на секунду задумывается. — Кто у вас в прошлый раз открывал? Давайте по очереди!

— Нет, лучше киньте на цу-е-фа! — энергично возражает Диего Боргес.

— Обслуживание в номер! Откройте! — настаивают за дверью.

Кирихара хватается за пистолет. У людей в этом городе или проблемы с фантазией, или какие-то комплексы по поводу уборки в чужих комнатах.

Открыть они не успевают, даже если хотели бы всей душой: по ту сторону простреливают электронный замок.

— Какие нетерпеливые в этом отеле горничные, — невозмутимо ерничает лохматый, пока они все разлетаются в разные стороны.

Николас даже успевает прихватить и прижать к груди ноутбук — свой, не конторы.

— Спрячься в ванной! — кричит ему Кирихара, подбирая пистолет Боргеса и засовывая себе за пояс брюк.

— Но, Элл…

— В ванную!

Болтающийся под ногами технический аналитик, способный убить разве чью-то материнскую плату, — последнее, что им сейчас нужно.

В проеме возникает фигура, и узкий коридор тут же затапливает выстрелами. Кирихара подается в сторону так резко, что не удерживается на ногах и заканчивает траекторию на полу. Выручает Эйс, кидаясь к арке и успевая вставлять свои одиночные пистолетные выстрелы в стрекот автоматных очередей. Учитывая, что тут же слышится отборная ругань, справляется он хорошо. Ничего удивительного: говорят, что Эйс побил армейский снайперский рекорд.

Про себя Кирихара такого сказать не может: шесть из десяти на полигоне, в голову мишени на тренировке никогда попасть не мог.

— Кто это, блин, такие? — кричит Эйс, перезаряжаясь. В зеркале шкафа-купе в коридоре мелькает еще один силуэт.

Отвечают ему прикрывшийся креслом инспектор Арройо и — внезапно — тот, что с патлами:

— Картель! — рявкают они хором. Кирихара аж вздрагивает, оглядывается на пленников и ползет вперед, чтобы помочь Эйсу.

— Может, освободите нас, эй? Ребята? — предлагает лохматый. — А то, если вы проиграете эту битву при Хорнбурге, нас тоже убьют!

И Кирихара гордится, что продолжает сосредоточенно стрелять, а не отвлекается на отсылку к Хельмовой Пади. Человек с таким ужасом на голове и на языке никак не хочет вязаться у него с объемистыми томами Толкиена, но он решает подумать об этом позднее: когда его не будут пытаться пристрелить. В который раз за последний час?

Господи, он уже ненавидит этот город.

— Мы могли бы помочь? — пробует еще раз лохматый.

Очередь, которую выпускает высокий русый парень с автоматом, чуть не делает из Кирихары решето: он успевает в последний момент завалиться назад и раздраженно шипит:

— Вы могли бы помолчать!

— Ой, — говорит этот.

— Он разозлился, — говорит Диего Боргес. — Ты его разозлил, братан.

Цирк какой-то. Их что, совсем не смущает обстановка?

Выстрелы стихают. Кирихара видит Арройо, прижавшегося к стене и напряженно перезаряжающего оружие. Автомат у противников давал им неоспоримое преимущество. Знала бы Служба, что тут такое обслуживание номеров, прихватили бы станковый пулемет.