Правила выживания в Джакарте

Не штаб-квартира, а мышеловка.

Едва успев подумать об этом, Кирихара слышит — на этот раз действительно слышит — голоса и громкое шипение чьей-то рации. Взгляд мечется от двери к двери, но в конце концов он прикидывает расстояние до выхода и проскальзывает за тележку с моющими средствами, садясь на корточки и прижимаясь к ней боком.

«Эллиот», — выдыхает Николас ему в наушник, но глухой голос Арройо на том его обрывает.

Голоса, говорящие на смеси индонезийского и английского, становятся отчетливее, вместе с ними слышны шаги. Кирихара прислушивается, стараясь дышать как можно тише.

— …Что, до сих пор палят? Уже минут десять, черт.

— Это сумасшедший ублюдок Боргес, — хмыкает собеседник в ответ. — Что ты хотел? И я знаю, что нам никто не скажет, но уверен, что оттиски Гринберга у босса. Сам посуди, на хера тогда Диего Боргесу прорываться в здание? Поэтому Сайто и отрубил весь свет…

— Кахья, ты чего тащишься? — голоса наконец поднимаются в коридор. Трое, определяет Кирихара, значит, еще трое у другой лестницы.

— Да нет тут никого, — бурчит голос на индонезийском, и Кирихара, который проходил только краткий курс малайского, с трудом разбирает слова. — Чего мы…

— Я тоже согласен, — отвечают ему на английском. Голоса медленно движутся в его сторону. — Сколько там человек в этой шарашке — трое, четверо? Херня какая-то, как они планируют это провернуть?

Кто-то притормаживает совсем рядом. Нет… прямо около поворота.

— Пошли!

— Сейчас, дай я уж и сюда загляну проверю, раз мы такие ответственные рабо…

«Если тебя заметят, — вспоминает Кирихара, — не тормози, бей первым».

Бей первым.

Слова крутятся в голове, как мантра.

Шаги все ближе, и Кирихара сжимает в руке маршрутизатор, собираясь не терять времени и вырубить хотя бы одного, когда он высунется. Может быть, тогда у него будет шанс.

— На северную сторону! — внезапно взрывается звуками рация, чужой грубый голос потрескивает. — Быстро, сюда! Кажется, мы нашли его!

— Черт!

— Давай, не тормози!

И ботинок, который уже почти выглянул из-за тележки, исчезает. Охранники не уходят — они бегут.

Бегут в противоположную от Кирихары сторону.

Проходит несколько секунд, и Кирихара понимает, что все это время практически не дышал. Он так сильно втягивает воздух, что легким становится больно, и долго выдыхает через нос.

Пронесло. Господи.

Он все еще жив.

Он переводит дух и, слушая стучащее в ушах сердце, собирается вставать…

— И чего ты сидишь? Ждешь, когда они вернутся? Бегом! — налетает на него фигура и хватает за предплечье.

И они бегут.

Глава 10

То, что это Рид, Кирихара понимает на второй секунде — следующей после той, когда он хочет от неожиданности заехать ему маршрутизатором в нос, но его руку перехватывают и тянут наверх.

Адреналин все еще гуляет в крови: Кирихара несется за Ридом — сумасшедшим! безумным! чокнутым! — и чувствует что-то невероятное, похожее на восхищение. Ноги едва не соскальзывают со ступеней, ему кажется, что они так шумят, что их вот-вот обнаружат.

Лестничный пролет заканчивается, и вот они уже что есть мочи несутся по этажу — вокруг залитые темнотой стеклянные стены офисов, диваны и кадки с фикусами. Все летит перед глазами смазанной лентой, пока Рид не останавливается и не заталкивает его в легко поддавшиеся — почему? как? — стеклянные двери. Потом несется дальше, чуть не сбивая стулья, и Кирихара бежит за ним сквозь двери и повороты, пока за очередной они наконец не останавливаются.

Перед ними панорамные окна, выходящие на соседний небоскреб, — дальше бежать некуда.

Схватившись за ближайшую столешницу, Кирихара пытается отдышаться. Он уже отвык от забегов и сейчас тяжело, часто дышит. Рид глубоко втягивает воздух носом, но не задыхается.

Удивительно не это.

Удивительно то, что Эйдан Рид живой.

— Вы, — хрипло говорит Кирихара, — не похожи на тело, упавшее с семидесятого этажа. Пора… поразительно.

— Боялся, что я оставлю тебя вдовцом? — хмыкает Рид.

Они стоят близко, и Кирихара чувствует: он ледяной. От него веет холодом, разве что пар не идет. Кирихара опускает взгляд между ними и видит на своей рубашке темные следы. А потом переводит взгляд на руки Рида. В тусклом свете высотки напротив он видит его ладони — сплошь разодранная кожа и кровь. Тот ловит его взгляд, крутит ладонями и ухмыляется с видом «да ничего особенного»:

— Чуть не проехал нужный этаж.

И демонстративно вытирает об себя, даже не поморщившись.

Кирихара чувствует облегчение. И вздыхает:

— Давайте сделаем вид, что я отвернулся.

— Точно?

— Точно.

И Рид начинает трясти ободранными в кровь ладонями, подпрыгивая на месте, то шипя, то тоненьким голосом приговаривая: «Ай, черт, сссу-у-ука, как же больно, черт тебя дери, ауч, ай-яй-яй, больно-больно-больно-больно!» Кирихара машинально оглядывается на дверь: их все еще ищут и рано или поздно могут найти.