Читаем Право- и левосудие: от Адама и Евы до дворцов правосудия полностью

В таблицах были закреплены принципы талиона – наказание, равное преступлению по принципу «око за око, зуб за зуб». «Если причинит членовредительство и не помирится (с потерпевшим), то пусть и ему самому будет причинено то же самое». Закон, однако, разрешал заменять самоуправу выкупом по соглашению. Сурово относился римский суд к лжесвидетельству: уличенного в этом преступлении могли сбросить со скалы. Судья – мздоимец мог быть предан смерти. Решения, принятые народным собранием, имели силу закона. Все граждане, за исключением рабов, вольноотпущенников и иноземцев, обладали правом голоса.

Того, кто не платил долга, согласно Закону, ждала жестокая кара. Вначале давали 30 дней для погашения долга. Если оплата не состоялась, кредитор вел должника в магистрат и объявлял сумму долга. После чего, если долг уплачен все же не был, вел к себе домой, и в течение 60 дней трижды выводил на площадь и оглашал сумму долга. Если никто не желал заплатить за должника, последний мог быть продан в рабство или убит.

Разумеется, в долговую кабалу чаще всего попадали люди бедного сословия – плебеи. Только по закону Петелия, в 326 году до н. э., плебеи добились отмены этого варварского способа защиты интересов кредитора.

Самыми тяжкими преступлениями считались: измена государству, взяточничество судей, злостная клевета, особо опасное лжесвидетельство, поджог, тайное истребление урожая. Имущественное право строго охранялось Законом XII таблиц. Вора могли избить, распять, а за поджог – сжечь.

Законы XII таблиц – одно из первых письменных свидетельств рабовладельческого права античного мира. В них были закреплены основы жизни римского общества той эпохи, заложены азы института частной собственности. Этот свод законов сыграл важную роль в развитии знаменитого римского гражданского права. [2]


9. Законы XII таблиц. Иллюстрация из открытых источников


Эдикты магистратов

Магистраты обладали полномочиями издавать постановления. Термин «эдикт» («dico» – «говорю») вначале обозначал устное объявление. Постоянный эдикт представлял собой план деятельности каждого нового магистрата. Разовый эдикт выпускался в связи с решением какого-то конкретного вопроса или в связи с каким-то незапланированным, чрезвычайным событием. Содержание эдикта выражало, в первую очередь, интересы господствующего класса и поэтому оставалось неизменными из года в год.

Претор («praetor», от prae-ire – «идти впереди», «предводительствовать», государственная должность в Древнем Риме) и другие магистраты не имели права отменять или изменять законы, издавать новые законы и иные источники права. «Однако, как руководитель судебной деятельности претор имел возможность придать норме цивилизованного права практическое значение или, наоборот, лишить силы определенное положение данного источника. Юрист Марциан называл преторское право живым голосом цивильного права и его источником, поскольку преторский эдикт быстро реагировал на новые запросы жизни и удовлетворял их. [3]

Деятельность Римских юристов

Лучшие римские юристы принимали участие в создании римского права.

«Они (cavere) составляли формулы разных частноправовых актов, совершаемых отдельными лицами: завещаний, актов продажи. Оценка этой функции должна включать строгий формализм римского права, при котором пропуск хотя бы одного слова обессиливал совершенный акт, делал его юридически ничтожным.

Также юристы (agere) давали советы относительно предъявления иска и порядка ведения возбужденного дела. И в этом случае помощь юристов была существенна ввиду формализма и ритуальности древнеримского процесса по частноправовым спорам. Но она сводилась к одним только советам, потому что римляне не допускали прямого представительства (выступления одного лица от имени другого), и заинтересованный должен был вести дело самостоятельно, лишь полагаясь на советы юриста, но без непосредственного его участия в процессе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»
Критика русской истории. «Ни бог, ни царь и ни герой»

Такого толкования русской истории не было в учебниках царского и сталинского времени, нет и сейчас. Выдающийся российский ученый Михаил Николаевич Покровский провел огромную работу, чтобы показать, как развивалась история России на самом деле, и привлек для этого колоссальный объем фактического материала. С антинационалистических и антимонархических позиций Покровский критикует официальные теории, которые изображали «особенный путь» развития России, идеализировали русских царей и императоров, «собирателей земель» и «великих реформаторов».Описание традиционных «героев» русской историографии занимает видное место в творчестве Михаила Покровского: монархи, полководцы, государственные и церковные деятели, дипломаты предстают в работах историка в совершенно ином свете – как эгоистические, жестокие, зачастую ограниченные личности. Главный тезис автора созвучен знаменитым словам из русского перевода «Интернационала»: «Никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь, и не герой . ». Не случайно труды М.Н. Покровского были культовыми книгами в постреволюционные годы, но затем, по мере укрепления авторитарных тенденций в государстве, попали под запрет. Ныне читателю предоставляется возможность ознакомиться с полным курсом русской истории М.Н. Покровского-от древнейших времен до конца XIX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Михаил Николаевич Покровский

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Откуда взялись серийные убийцы и кто был первым «зарегистрированным» маньяком в истории? На какие категории они делятся согласно мотивам и как это влияет на их преступления? На чем «попадались» самые знаменитые убийцы в истории и как этому помог профайлинг? Что заставляет их убивать снова и снова? Как выжить, повстречав маньяка? Все, что вы хотели знать о феномене серийных убийств, – в масштабном исследовании криминального историка Питера Вронски.Тщательно проработанная и наполненная захватывающими историями самых знаменитых маньяков – от Джеффри Дамера и Теда Банди до Джона Уэйна Гейси и Гэри Риджуэя, книга «Серийные убийцы от А до Я» стремится объяснить безумие, которое ими движет. А также показывает, почему мы так одержимы тру-краймом, маньяками и психопатами.

Питер Вронский

Документальная литература / Публицистика / Психология / Истории из жизни / Учебная и научная литература
Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию
Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

Книги, вошедшие в настоящее издание, объединены тревожной мыслью: либеральный общественный порядок, установлению которого в странах Запада было отдано много лет упорной борьбы и труда, в настоящее время переживает кризис. И дело не только во внешних угрозах – терроризме, новых авторитарных режимах и растущей популярности разнообразных фундаменталистских доктрин. Сами идеи Просвещения, лежащие в основании современных либеральных обществ, подвергаются сомнению. Штренгер пытается доказать, что эти идеи не просто устаревшая догма «мертвых белых мужчин»: за них нужно и должно бороться; свобода – это не данность, а личное усилие каждого, толерантность невозможна без признания права на рациональную критику. Карло Штренгер (р. 1958), швейцарский и израильский философ, психоаналитик, социальный мыслитель левоцентристского направления. Преподает психологию и философию в Тель-Авивском университете, ведет колонки в газетах Haaretz и Neue Zurcher Zeitung.

Карло Штренгер

Юриспруденция / Учебная и научная литература / Образование и наука
Эстетика
Эстетика

В данный сборник вошли самые яркие эстетические произведения Вольтера (Франсуа-Мари Аруэ, 1694–1778), сделавшие эпоху в европейской мысли и европейском искусстве. Радикализм критики Вольтера, остроумие и изощренность аргументации, обобщение понятий о вкусе и индивидуальном таланте делают эти произведения понятными современному читателю, пытающемуся разобраться в текущих художественных процессах. Благодаря своей общительности Вольтер стал первым художественным критиком современного типа, вскрывающим внутренние недочеты отдельных произведений и их действительное влияние на публику, а не просто оценивающим отвлеченные достоинства или недостатки. Чтение выступлений Вольтера поможет достичь в критике основательности, а в восприятии искусства – компанейской легкости.

Виктор Васильевич Бычков , Виктор Николаевич Кульбижеков , Вольтер , Теодор Липпс , Франсуа-Мари Аруэ Вольтер

Детская образовательная литература / Зарубежная классическая проза / Прочее / Зарубежная классика / Учебная и научная литература