Право и политика: научные очерки

Развивая идею об исторически изменяющемся социальном содержании правового принципа формального равенства под углом зрения ключевой для всего постсоциалистического развития проблемы преобразования отношений собственности, В.С. Нерсесянц разработал концепцию цивилизма как постсоциалистического общественного строя, в котором формальное правовое равенство дополняется новым (экономическим) содержанием, включающим в себя формальное равенство в сфере отношений собственности[82]. В основу данной концепции положен правовой принцип десоциализации социалистической собственности, при котором за каждым гражданином как правомерным наследником некогда общей (общенародной) собственности признается равное право на одинаковую долю от всей десоциализируемой собственности. С юридической точки зрения эта цивилитарная (гражданская) собственность представляет собой идеальную, т. е. не изымаемую в реальности из общего фонда гражданской собственности, долю каждого в общей собственности всех граждан. Каждый гражданин как собственник в течение всей своей жизни получает соответствующую его идеальной доле часть денежных доходов от всех форм товарно-денежного использования общей собственности, приобретая таким образом пожизненное личное субъективное право на свою долю собственности. Сверх этого минимума гражданской собственности допускаются и все другие виды собственности, функционирующие в правовом режиме частной собственности. Объективная возможность такого правового способа преобразования социалистической собственности обусловлена реальными итогами всего предшествующего социализма, а сама концепция постсоциалистического цивилизма выражает исторически более высокую ступень правового равенства, свободы и справедливости в социальной жизни. При этом цивилитарное право предстает как «новое, послебуржуазное и постсоциалистическое правообразование. Оно сохраняет принцип… формального равенства и вместе с тем содержательно дополняет и обогащает его качественно новым моментом – уже приобретенным равным правом каждого на одинаковый для всех минимум собственности»[83].

Конечно, время для реализации этой концепции в ее изначальном, теоретически чистом виде уже упущено. Однако ее научный потенциал позволяет и в нынешних условиях найти приемлемые параметры соглашения между обществом, властью и бизнесом, способного обеспечить ту меру легитимации власти и собственности в постсоциалистическом обществе, которая необходима для его нормального правового развития. Одним из важнейших инструментов подобной правовой корректировки сложившейся ситуации является социальная политика государства. В контексте такого подхода представляют интерес позвучавшие в последнее время предложения ряда ведущих экономистов о том, чтобы в той или иной форме сделать доходы от приватизации источником повышения явно заниженных пенсионных выплат. Так, даже Е.Т. Гайдар уже обосновывает целесообразность приватизации имущества государственных корпораций необходимостью направить вырученные средства на обеспечение устойчивости пенсионной системы[84]. Эту же позицию недавно озвучил Президент Центра стратегических разработок М.Э. Дмитриев: «… Ни в коем случае нельзя, – подчеркнул он при этом, – повторять ошибки 90-х годов, когда выгоды от приватизации достались узкой группе олигархов. Процесс приватизации должен быть прозрачным и проводиться в интересах всего населения. Например, за счет доходов от приватизации можно было бы на треть увеличить размеры пенсий, тогда это была бы по-настоящему народная приватизация»[85]. Еще более радикальные идеи высказал в руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Е.Ш. Гонтмахер, считающий, что можно было сделать всех пенсионеров акционерами нефтегазовых корпораций, чтобы они получали дивиденды от того, что создано трудом их поколения[86].

Эти и иные аналогичные предложения вписываются в правовой принцип формального равенства в меру их компенсационного характера, поскольку они направлены на то, чтобы поднять очевидно заниженный уровень пенсионного обеспечения. Правда, если подходить к данной проблеме с точки зрения теории цивилизма, то следует признать, что на каком-то этапе реализации подобных предложений может встать вопрос о праве на доходы от приватизации общенародного достояния применительно не только к пенсионерам, но и к иным гражданам страны.

Независимо от того, будет ли концепция цивилизма востребована российской социально-политической практикой, в контексте нашего анализа важно прежде всего то обстоятельство, что благодаря этой концепции отечественное обществоведение получает научно обоснованный критерий для оценки складывающейся социальной практики и научные ориентиры для ее совершенствования. Применительно к социальной политике государства это означает, что ее правовой характер в определяющей степени будет зависеть от того, в какой мере она сможет способствовать исправлению тех правовых деформаций, которые были допущены в процессе приватизации.