Право на одиночество

Я читала это письмо, и передо мной, как наяву, вставало мамино лицо. Её спокойные, сияющие глаза. Она простила, смогла простить. А ведь если бы не простила, меня бы не существовало на свете.

Вытерев глаза рукавом, я взяла в руки старую зелёную тетрадку. Она была похожа на дневник — неровные строчки, пляшущий почерк, где-то на полях кляксы, на некоторых страницах — следы слёз.

Ты даже не представляешь, каково это — просить, чтобы тебя оставили одну хотя бы на десять минут… чтобы просто поплакать. Ничего не делать, а только сжать глаза изо всех сил, и чувствовать, как по горячим от температуры щекам текут холодные слезы. Такое странное ощущение.

Откуда берётся эта печаль? Она берётся от того, что сердце — большое и любящее, бьющееся… но — не нужное… Ничего этого не нужно, это всё — зря…

Знаешь, каково это? Это так, будто ты кричишь во весь голос в пустоту. И вдруг — не слышишь эха…

В этом мире что-то не так, если в ответ на громкий крик ты ничего не слышишь… Пусто.

Завтра я проснусь, и всё будет хорошо. Вот увидишь. Я и написала это только для того, чтобы наконец заплакать.

Прости, прости меня… прости меня за слабость… Я всегда хотела быть сильной и независимой, а получилась какая-то размазня, которая никак не может понять чего-то важного.

Завтра я проснусь, и всё будет хорошо. Может, температура станет ещё больше — но потом она пройдет…

И всё будет хорошо. Может быть, только пусто и холодно… Но главное, чтобы было тепло внутри.

И я буду держать сама себя за руку… Не зря у меня две руки…

Я хочу быть сильной, и я буду ей. Обязательно… это не так уж и сложно… наверное…

К концу этой записи я почувствовала мамину боль, как свою. Мне казалось, что она обращается ко мне. «Знаешь, каково это? Это так, будто ты кричишь во весь голос в пустоту. И вдруг — не слышишь эха…»

Да, мама, именно так. Я очень хорошо понимаю тебя теперь.

Я читала записи, полные боли, страданий и одиночества, и плакала. Странно — ведь в этот день столько всего произошло, а заплакала я только после того, как нашла шкатулку. Словно кто-то специально подложил её мне в шкаф в самый подходящий момент… В момент, когда родители были нужны мне, как никогда раньше.

Мне было немного стыдно за то, что я вот так заглядываю в чужую жизнь. Но я быстро утешила себя. Ведь они уже умерли…

А мне, когда я читала этот дневник, казалось, будто я прикасаюсь к такой маме, которую я никогда не знала.

К концу тетради записи изменились. И на предпоследней странице…

На любую ситуацию можно смотреть с разных сторон. Искусство жить в том, чтобы смотреть на эту ситуацию сразу с нескольких сторон, и уметь сравнивать свои мысли и ощущения… только это умение — большая редкость, пожалуй.

Когда-то давно один человек сказал мне: «Какая ты счастливая… и несчастная… очень-очень несчастная»…

Я до сих пор не знаю, чего же всё-таки больше — счастья или несчастья?

Счастье — в возможности так чувствовать, так любить, погружаться в человека по самую макушку, чувствовать мысли и настроение. Иногда хочется кричать — особенно когда пытаешься что-то сделать, чтобы отвлечься, и увлечься кем-то ещё. Как глупо всё время получается, и разве можно так обманывать себя и других людей? Если нужен только один человек — ну да, можно это отрицать, можно не верить, улыбаться и говорить: «Ерунда, ещё кого-нибудь встретишь».

А я вот не верю в это. Это не глупое упрямство маленькой девочки — разве в таких вещах можно упрямиться? Разве не хочет каждый человек взаимности? Просто я знаю, когда у меня замирает сердце, а когда нет. Когда мне интересны мысли, и я запоминаю их, как настоящее, бесценное сокровище — а когда нет. Когда обнимаю, и мне хорошо, а когда просто иду рядом и думаю — ох, скорей бы это всё закончилось. Глупо и нечестно — по отношению ко всем. Лучше уж быть одной — всегда. Чем обманывать свою собственную душу, да это и не получается у меня.

А несчастье… есть ли смысл перечислять? Все всё прекрасно понимают, правда?

Но люди — не вещи. И если ты хочешь «взаимности», и только в этом видишь смысл своего существования — значит, относишься к своему «любимому» не как к человеку, а как… к кукле. «Разве можно любить того, кто не любит тебя?» — этот вопрос я услышала однажды. И честно — не смогла ответить. Потому что такое отношение к любви уже заранее — не любовь.

Когда любишь — просто желаешь счастья. Это не договор о купле-продаже чувств и эмоций… Я хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты делал то, что тебе нравится, что тебе нужно для счастья — вот, пожалуй, и вся формула… И никакого «ты — мне, я — тебе», потому что любовь можно отдавать только добровольно.

А я? А что я… Счастье не купишь — даже за чувства. И если так получилось, что человек, который тебе нужен для этого счастья, который самый родной, самый лучший, относится к тебе просто как к хорошему другу — тут просто надо брать в кулак всю свою волю и находить радость и счастье в чём-то другом.