Право на одиночество

После гибели родителей я боялась одиночества. А оно неизменно приходило… каждый день, даже не стучась, приходило и захватывало всё моё существо. И я принимала это чувство и отдавалась ему полностью, зная, что заслужила это наказание.

Глупы те люди, что мечтают об одиночестве и называют его свободой. Одиночество — это наказание для тех, кто не ценит любовь.

И сколько бы я не притворялась теперь любящей дочерью, я никогда не ценила свет любви, исходящий от моих родителей.

Размышляя о них, я встала и подошла к шкафу с документами, открыла створки и принялась искать нужную папку… Я и не заметила, как открылась дверь и вошёл человек, которого я меньше всего хотела сейчас видеть.

— Не ожидал, что вы всё ещё здесь, Наталья Владимировна, — я вздрогнула от неожиданности, услышав его голос. — Ведь уже почти полдевятого.

Я обернулась к говорящему. Это был Молотов. Он стоял в дверях, скрестив руки на груди, и смотрел на меня со странной насмешливой улыбкой.

— Я тоже не ожидала, что здесь есть ещё кто-то, кроме меня и охранников, — я постаралась вежливо улыбнуться и вернулась на своё рабочее место.

— Почему же? — Молотов продолжал стоять на месте и смотреть на меня.

— У нас не оплачиваются сверхурочные.

— Что же вы тогда здесь делаете? — несколько шагов вперёд, и Молотов вновь остановился.

— Работаю, — и я перевела взгляд на документы, этим давая понять, что он мне мешает. Но Алексей Михайлович то ли не понимал намёков, то ли ему было откровенно плевать на то, что я не желаю его ни видеть, ни слышать.

— За сегодняшний день, — он заговорил так громко, что я была вынуждена поднять глаза, — я столько всего интересного о вас узнал, Наталья Владимировна.

— Прошу вас, Алексей Михайлович, покиньте мой кабинет, — я вздохнула. — Я ещё раз повторяю — я работаю. Мне не до разговоров сейчас. И мне совершенно не интересно, что вам обо мне наговорили.

Когда Молотов опять заговорил, я почему-то подумала, что этот мужчина — полная противоположность Максиму Петровичу. И если Громов вызывал моё восхищение, то этот… раздражал.

— Наталья Владимировна, я понимаю ваше желание выставить меня отсюда, но это не в моих интересах, — он усмехнулся.

— Ну и что тогда в ваших интересах? — я уже не скрывала своё раздражение.

— Чтобы мы ушли отсюда вместе и направились в ресторан.

Несколько секунд я молчала, смотря на Молотова. Как он меня бесил этой своей самодовольной ухмылкой, скрещенными на груди руками, насмешливым взглядом… Вздохнув, я постаралась успокоиться, и тихо, но твёрдо ответила:

— Катитесь колбаской!

Он, кажется, удивился. Я продолжила:

— Да, прямо сейчас! Разворачивайтесь к двери и катитесь отсюда колбаской! Считаю до трёх, и если вы этого не сделайте, я брошу в вас её, — я взяла со стола тяжёлую статуэтку, которую Ломову подарили четыре года назад, а он её сплавил нам со Светочкой за ненадобностью. Вот и пригодилась!

И тут Молотов меня удивил. Он поднял руки и, рассмеявшись, сказал:

— Стойте, Наталья Владимировна! Пощадите меня! Позвольте объяснить…

— У вас тридцать секунд! — я старательно целилась ему в голову.

— Я хотел извиниться за то, что случилось утром! Мне очень жаль! И… вы мне правда нравитесь! Ну что я такого сделал-то? Вы тут сидите, во всём издательстве никого не осталось, кроме нас… Я тоже весь день дела разгребал, полчаса назад решил домой пойти, и когда уже проходил пост охранников, один из них сказал: «Опять наша снежная королева допоздна сидит». А я уже знаю, что вас тут так называют! Вот я и решил… Ну простите, а?

Всё это Молотов не просто сказал, он это выстрелил пулемётной очередью, я еле поспевала за ходом его мыслей. Но статуэтку всё же решила опустить.

— Хорошо, прощаю. Только выйдите из моего кабинета и закройте дверь… снаружи. По-хорошему прошу.

Молотов выглядел расстроенным.

— В ресторан сегодня не пойдём?

— Нет.

— А завтра?

Я вздохнула.

— Хорошо, если я обещаю, что пойду с вами в ресторан на этой неделе, вы покинете мой кабинет?!

На лице Молотова появилась счастливая торжествующая улыбка, которая меня немного взбесила. Но я не успела ничего сказать — он кивнул и, сказав: «До свидания!», поспешил скрыться за дверью.

Вот гад, а? Всё-таки добился того, за чем приходил! Но думать о Молотове мне было некогда — я опять погрузилась в увлекательный мир издательского дела…

Ушла я почти в десять. Охранники на посту уже вовсю клевали носом.

Утром, минуя проходную, я услышала насмешливый голос Петра, начальника охраны:

— Ну вы даёте, Наталья Владимировна! Последняя ушли вчера, почти первая пришли сегодня!

— Что значит — почти? — я улыбнулась.

— Да появился тут у вас конкурент, — Пётр хмыкнул. — Алексей Молотов, знаете такого?

Я вздохнула. Ещё бы мне не знать…

На рабочем месте меня ждал сюрприз. На столе лежала алая роза, к ней лентой была прикручена записка. Уняв подступившую тошноту, я быстрым движением оборвала ленту и развернула записку.

«Сегодня вечером жду Вас ровно в шесть возле проходной. А. М.»