Право на смерть (СИ)

— Глупый, — шептал ему в руку Ватсон, прижимаясь к острой косточке на запястье лбом, — как же ты не поймешь: быть вампиром — это проклятие, а не благодать.

— А быть Бернардом, значит, благодать, — с сарказмом отозвался сверху он, обижаясь.

— Быть Бернардом — это настоящее чудо. Уметь чувствовать, испытывать эмоции, отвечать со всей пылкостью и страстью, которые мне, увы, недоступны, взаимностью единственному дорогому тебе человеку.

Бернард поджал губы, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слёзы.

— Ты любишь меня? — спросил он дрожащим голосом. Это было так важно для него.

— Не в общепринятом смысле, — честно ответил Джон, преданно заглядывая ему в глаза. — Я испытываю к тебе что-то, но это, знаешь, какой-то непонятный коктейль из всего.

— Но ты же злишься или радуешься, грустишь или смеешься, значит, и любить можешь! — возразил Бернард.

— Я поступаю так, потому что знаю, как поступают в таких случаях люди. Я ориентируюсь на то, что в коктейле внутри меня преобладает больше, и ту эмоцию, десятикратно увеличенную, чтобы она соответствовала моменту, проявляю. Я не хочу зря обнадёживать тебя, чтобы ты в итоге во мне разочаровался. Я это делаю больше не ради себя, а ради тебя, нас. Если я тебя обращу, твои чувства ко мне, чтобы ты ни говорил сейчас, исчезнут. Помни об этом, пожалуйста.

***

Бернард провёл в больнице свой последний месяц. Он больше никогда не поднимал тему обращения. Врачи тянули его из последних сил, пытаясь спасти и давая слишком жизнерадостные прогнозы, но за закрытыми дверьми лишь разводили перед Джоном руками, извиняясь и заранее принося — как так можно? — соболезнования.

В последний день жизни Бернарда, когда Джон пришёл к нему с шуршащим пакетом свежих булочек с корицей, тот улыбнулся и просто сказал:

— Ну вот и всё.

Ватсон хотел сделать вид, что не понял его, разыграть комедию и свести всё в шутку, но лишь тяжело вздохнул.

— Ты уверен?

— Чувствую, моего оставшегося мозга хватит лишь на одну игру в покер. — Рассмеялся Бернард, но как-то через силу, слишком наигранно. В глазах его стояли страх и тоска. — Как насчёт обращения? — спросил он, когда Джон привычно присел на его постель, поправляя сбившуюся подушку и сжимая тонкую ладонь.

— Бернард!

— Что? — Насмешливо улыбнулся тот краем бледных губ. — Да ладно, попытаться стоило. — Ватсон натянуто улыбнулся в ответ и покачал головой. — Ты бы мог полюбить меня?

— Бернард, мы же…

— Я не об этом. — Отмахнулся беспечно тот, но потом вновь стал предельно серьёзным. — Ты бы мог проявить то, что ты там немного чувствуешь, хотя бы в десятикратном объёме? Не для меня, мне-то уже поздно. Для кого-нибудь другого. Ведь ты такой замечательный. Кому-то очень повезёт с тобой.

Джон крепче сжал его руку и всё-таки решился рассказать.

— Послушай, не знаю, поверишь ты мне сейчас или нет, не посчитаешь ли просто обычными словами утешения, но я всё равно тебе расскажу — мы связаны. Между мной и тобой существует так называемая Связь. Она позволяет тебе перерождаться каждый раз в одном и том же теле примерно с общими чертами характера. Я чувствую твоё рождение, а потом ищу тебя по всему миру.

— Звучит очень романтично, Джон. — Усмехнулся Бернард. — Хочешь сказать, что моя смерть сейчас ничего для тебя не значит?

— Ну почему ты такой вредный? — Ватсон несильно — безумно слабо, как будто боялся переломить — ткнул пальцем в бок Бернарду. — Я хочу сказать, что другого человека у меня никогда не будет. Только ты и все твои перерождения.

Бернард призадумался — насколько ему позволяло его плавающее в тумане обезболивающего сознание, — а потом уверенно произнёс:

— Тогда пообещай мне, что ответишь следующему мне взаимностью.

— Я не могу обещать подобного, Бернард. — Сокрушённо покачал головой Джон. — Я уже однажды попытался и убил тебя.

— О-о-о-о. — Бернард знакомо — до боли знакомо — глумливо улыбнулся. — До смерти заездил, что ли? Я был хотя бы горяч? Тебе понравилось?

— Ну ты и дурак. — Вампир щёлкнул его по носу, от чего Бернард забавно поморщился. — Тебя сожгли. Сожгли за греховную связь со мной. Тебе было всего шестнадцать.

— Звучит… грустно, — помолчав, согласился Бернард. — Но сейчас мир меняется в лучшую сторону. Люди становятся куда толерантнее и терпимее, чем раньше. Джон, пообещай мне, что, если позволят обстоятельства, ты обязательно ответишь мне взаимностью. Пожалуйста, не мучай больше последующих меня. Это очень больно: жить с тобой, касаться тебя, любить тебя, но не иметь ни малейшей возможности получить ответ. Даже у какого-то предыдущего несовершеннолетнего меня была твоя любовь, чем я или следующий я хуже? Тем, что старше?

— Нет, конечно же нет, глупый.

Ватсон посмотрел на раскинувшееся на больничной койке истончавшее и бледное от болезни и недостатка солнечного света тело, но всё такое же неимоверно прекрасное.

Бернард с надеждой заглядывал ему в глаза, слабо цепляясь за руку.