Право Рима. Константин

— Разве обычный земной человек способен так любить всех людей, так как любил нас Христос, ведь у каждого где-то в глубинах души живут разные обиды, которые гложут нас! Нет, Иисус любил нас не обычной человеческой любовью, его любовь была всепрощающей, жертвенной, божественной по своей сути…

Осия с восхищение смотрел на Константина, действительно, этот человек был велик, велик во всём, в войне, в государственном управлении и даже в таких сложных вопросах теологии. Он смог так просто размотать этот клубок споров и противоречий и улыбнувшись, Осия произнёс:

— Тогда надо обязательно добавить, что Иисус был всегда, то есть существовал до своего земного воплощения, и будет жить всегда!

— Да, он сошёл с небес ради людей, воплотившись от Святого Духа и Девы Марии, и стал одним из людей!

В это время в кабинет вошёл слуга, который принёс срочное письмо из Медиолана от жены императора. Константин немного виновато улыбнулся и епископ уважительно удалился. В письме Фауста раздражённо писала, что родила ему дочь и трёх сыновей, спасла от заговора организованного собственным отцом. Он, её муж, уже стал императором всей Римской империи, а она до сих пор является лишь благороднейшей дамой, а не императрицей, видимо все римские императоры забывают свои обещания, взойдя на престол!

Константин улыбнулся, наверно Фауста узнала о присвоении титула августы его матери. В общем-то, его жена была права, и он тут; t распорядился написать указ о присвоении Флавии Максиме Фаусте титула августы римской империи. Подписав указ, Константин немедленно отправил его в Медиолан. Затем, выйдя на солнечную террасу, продолжил свои размышления и через некоторое время к нему присоединился епископ Кордовский. Так продолжалось нескольких недель и в результате этих бесед были сформулированы остальные положения нового Символа веры, в частности о земном пути Спасителя в них говорилось: Спаситель сошёл с небес ради людей, воплотившись от Святого Духа и Девы Марии. Стал одним из людей. Распят за нас при Пилате, страдал и погребён. Воскрес на третий день после казни. Взошёл на небеса, теперь сидит одесную (по правую руку) Бога-Отца.

20 мая 325 года от Рождества Христова во дворце города Никеи начал свою работу собор патриархов христианской церкви. Он обещал стать удивительным, поскольку и начался необычно. Все происходило совершенно по-новому. Епископы не шли пешком, не тратили денег и не обдумывали наиболее подходящий маршрут; императорский двор оплатил все расходы, обеспечил им бесплатные билеты на общественный почтовый транспорт и даже направил за духовными лицами и их слугами специальные повозки. У священнослужителей, было в дороге время, чтобы подумать — и не обязательно об Арии. В Никее собрались более трёхсот епископов, вполне вероятно, что многих из них поразило уже одно то, что служители закона не собирались вести их в тюрьму, было удивительно, но они находились в гостях у императора.

Собор начал свою работу с предварительного обсуждения повестки дня, затем начались прения по основному вопросу. Император не присутствовал на этих встречах, поэтому епископы чувствовали себя довольно свободно. Заседания были открыты не только для мирян, но и для философов-нехристиан, которых пригласили внести свой вклад в обсуждение всех вопросов. Третьего июня в Никомедии он отметил годовщину битвы при Адрианополе, после чего направился в Никею. На следующий день предстояла встреча с епископами. Был приготовлен большой зал, по обеим сторонам которого стояли скамьи для участников. За столом на помосте восседали председательствующие, там же была оборудована кафедра для выступающих епископов. Немного в стороне стоял стул и стол с Евангелием на нем. Император Константин, высокий, стройный, величественный, в пурпурной мантии и в тиаре, отделанной жемчугом, вошёл в зал и подошёл к помосту. Стражи не было. Его сопровождали только гражданские лица и христиане-миряне. Этим самым император почтил собравшихся епископов. Очевидно, и сами патриархи были глубоко потрясены величием этого мгновения, ибо Константин даже слегка смутился. Он покраснел, остановился и так и стоял, пока кто-то не предложил ему сесть. После этого он занял своё место.

Константина ответил на приветственную речь одного из епископов, и был в своей речи весьма кратким. Император сказал, что ничего так никогда не желал, как оказаться среди них, и он благодарен Спасителю за то, что его желание осуществилось. Константин упомянул о важности взаимного согласия и добавил, что ему, их верному слуге, невыносима сама мысль о расколе в рядах церкви. По его мнению, это гораздо страшнее войны. Император обратился к патриархам с призывом забыть свои личные обиды, и тут же секретарь достал кипу писем от епископов и Константин бросил их в огонь непрочитанными. Епископы оценили этот жест императора.