Право Рима. Константин

Ещё при Нероне, который был страстным любителем этих гонок, сформировались крупнейшие гоночные клубы. Клубы занимались производством гоночных лошадей и выставляли на гонки свои команды. Самыми важными были четыре команды: «Красные», «Синие», «Зелёные» и «Белые». При этом: «Красные» посвящали себя Марсу, «Белые» — Зефиру, «Зелёные» — Матери Земле, или весне, а «Синие» — морю и небесам, или осени. Каждая команда могла выставить в заезде до трёх колесниц. Гонщики одной команды действовали в заезде сообща против колесниц враждебных команд, например, «подрезая» их к барьеру и провоцируя крушение. Такой приём разрешался правилами, на радость зрителям. Колесницы запрягались четвёркой лошадей или парой, но более важными считались, конечно, гонки на четвёрках. Римские гонщики, в отличие от греческих, надевали шлемы и другое защитное оснащение. Для лучшего контроля над лошадьми, они также обычно наматывали поводья себе на руки, а греки держали поводья в руках. Из-за этого римские возницы оказывались в трудном положении при крушении колесницы, они не могли быстро освободиться от поводьев, и лошади волокли их по дорожке, поэтому у них были при себе ножи для перерезания поводьев.

Во время гонки колесницы обгоняли и «подрезали» соперников, пытаясь вынудить их врезаться в разделительный барьер (spina). На барьере были установлены, бронзовые «яйца», которые сбрасывались в жёлоб с водой, идущий по верху барьера, обозначая количество оставшихся кругов. Барьер со временем становился все более помпезным, его украшали статуями и обелисками, так что зрители часто не могли разглядеть происходящее на противоположной стороне гоночной дорожки, считалось, что это только подстёгивает напряжение и интерес к гонке. По концам барьера стояли поворотные столбы (meta), здесь случались захватывающие столкновения и крушения колесниц. Если возница или лошади получали увечья, то такая авария называлась кораблекрушение (naufragium). Ежедневно устраивались десятки заездов по семь кругов каждый.

Константин вместе со всеми очень живо реагировал на все события гонок, ставил на разные команды, радовался, когда возницы его команды выигрывали, и сокрушался, когда они проигрывали. Фауста здесь на скачках входила в роль первой дамы империи, общаясь с другими женщинами высшего света Рима. Атмосфера общения была весьма непринуждённая. Крисп был в окружении своих близких родственников со стороны отца и со стороны матери. Все они уже знали, кто станет в ближайшее время цезарем и наследником Константина. Об этом теперь знал и весь Рим. Эта была одна из задач, которую решал Константин на этих скачках. Второй же задачей для Константина была возможность отдохнуть и отвлечься, потому что вот уже третьи сутки он работал до поздней ночи. Через два месяца в Медиолане должна была состояться свадьба между его сводной сестрой Констанцией и Лицинием. Константин собирался на этой встрече с восточным августом подписать эдикт, который предусматривал возвращение христианам и христианским общинам всей собственности, которая была у них отнята во время гонений. Эдикт также предусматривал компенсацию из казны тем, кто вступил во владение собственностью, ранее принадлежавшей христианам, и был вынужден вернуть эту собственность прежним владельцам. Константин считал, что под этим документом должен поставить подпись ещё один август, поэтому сегодня утром он отправил текст эдикта в Иллирию в родовое поместье императора Диоклетиана.

Глава V

Диоклетиан прочитал письмо от императора Константина сидя возле камина в своём поместье в Салоне (современный Сплит в Боснии). Положив свиток на столик, он задумался. К письму была приложена копия постановления двух августов, самого Константина и Лициния, об уравнивании всех религий в правах. По римским законам, после того, как под ним поставят подпись оба августа, документ будет направлен для исполнения всем главам провинциальных администраций империи и станет эдиктом, то есть законом. В письме Константин просил его на правах ныне здравствующего старейшего римского императора тоже подписать этот документ и приехать в Медиолан на его оглашение и свадьбу августа Лициния. Диоклетиан ещё раз перечитал текст будущего эдикта. На первый взгляд, он был продолжением Никомедийского эдикта императора Галерия, но уже в первой части документа между строчек можно было прочитать, коль все религии равны в правах, то значит, традиционное римское язычество теряло роль государственной религии Римской империи.

Диоклетиан налил себе немного разбавленного красного вина, отпил несколько глотков и стал перечитывать вторую часть документа. Там было написано: