Право Рима. Константин

Император улыбнулся, остановившись на приятных воспоминаниях. По Триумфальной дороге Рима, по которой в своё время проезжали Сципион, Цезарь, Август и Аврелиан, теперь ехали Диоклетиан — сын чиновника и Максимиан Геркулий — сын крестьянина. На службу он поступил простым солдатом, но достаточно быстро двигался по карьерной лестнице. Поскольку его подразделение должно было перемещаться по разным уголкам империи, он хорошо изучил, как живут люди в разных концах римского государства и какие это люди. Однажды в Галлии он встретился с друидкой, которая предсказала ему, что он станет императором после того, как убьёт вепря (на латыни «aper»). Впоследствии его легион во главе с императором Каром пошёл в поход на Персию. Император внезапно умер по дороге, а находившегося с ним сына Нумериана подло умертвил его тесть — начальник преторианцев Аррий Апер. Солдаты при участии Диокла расправились с Апером, после чего легионы дружно провозгласил новым императором именно Диокла. Так сбылось пророчество колдуньи, и он стал императором Диоклетианом.

Список побед, за которые их чествовали, был впечатляющ. В нем не упоминалось об африканских войнах, но перечислялись победы над британцами, германцами, сарматами, армянами, персами и другими народами. Диоклетиану и его соратникам пришлось фактически вновь завоевать империю. Они столкнулись с противниками, которые были лучше вооружены и организованы, чем полуварвары бритты, побеждённые Клавдием, они воевали с гораздо более мощной Германией, чем та, которую знал Друз, да и Персия была гораздо сильнее и сплочённее, нежели парфяне, разбившие Красса при Карре и нередко преграждавшие путь римским армиям. Да, успехи были достойны восхищения. Даже Александрия, которую Диоклетиан взял штурмом, но за которую ему не воздали почести, была в его времена гораздо более сильным городом, чем тогда, когда Цезарь встретил там свою Клеопатру. Проведённые им реформы вызывали изумление. Никто до сих пор не сумел так преодолеть различия в уровнях развития и местных особенностей провинций, введя их в рамки единой системы всей империи.

Диоклетиан вздохнул, была ещё одна причина, по которой он удалился в свою столицу. Будучи императором, он никогда не стремился к богатству, и помпезный Рим посмеялся над скудностью торжеств во время его триумфа. Он отпил ещё немного вина и продолжил воспоминания. В ту зиму к нему в Никомедию приехал его цезарь Галерий. Этот цезарь был хорошим командующим и одержал немало ярких побед, но к административной работе в масштабах империи был совершенно не приспособлен. По характеру Галерий был вспыльчивым и грубым, поэтому он начал сомневаться в целесообразности передачи ему полномочий августа, тем более, что на фоне успехов другого цезаря Констанция Хлора, который к этому времени успешно правил в Британии и Галлии собственные достижения Галерия в этой направлении были весьма скромны. Видимо Галерий догадался об этом и попытался отвлечь его внимание. Галерий, который никогда не был склонен к философии и теологии, неожиданно обратил свой взор на взаимоотношения христианства и государства. Он начал разговор с того, что до сих пор вопросы, которые приходилось решать в связи с преобразованием империи, были относительно несложными. Речь шла о таких очевидных мерах, как защита от внешнего вторжения, наведение порядка, внедрение новых методов управления и новой системы сбора налогов. Правильность выбранного пути подтвердилась на деле. Споров по поводу этих принципов или идей не возникало, но ещё не все враги порядка и государства повержены, например христианская церковь. Доводы Галерия звучали очень убедительно. Никто не мог спорить с тем, что церковь представляла собой некую власть, которая не имела ни законных прав, ни законных обязанностей. Теоретически — или, по крайней мере, в принципе — церковь даже не имела права на существование. Она была незаконным образованием, стоило только посмотреть на основные церковные идеи, чтобы это стало ясно. Она действовала как некое объединение, хотя формально таковой не была. Она владела деньгами и другим имуществом, она обладала мощью и влиянием, это было чужеродное образование, так сказать, империя в империи, противостоящая законной государственной власти, внушающая законопослушным гражданам нормы поведения и морали, не одобренные государством. Церковь провозглашала свои законы, не соответствующие законам империи. Это было некое бунтарское образование, а значит заговор и измена.