Право Рима. Константин

Епископы, регулярно получавшие письма от своих единоверцев нарисовали Константину весьма живописный и очень любопытный портрет человека, полностью находившегося во власти своей собственной веры в знамения и предзнаменования, не способного даже есть или дышать, пока он не получит ответ высших сил, следует ему это делать или нет. Однако его религия не налагала на него никаких ограничений в смысле увлечения вином и женщинами. Он мог в пьяном виде подписывать указы и отменять их, протрезвев. Его пиры славились по всей провинции, гостями его обычно были продажные, купавшиеся в роскоши чиновники, которых он использовал и защищал. Что касается женщин, то здесь он вёл себя, как ему заблагорассудится. И никто, кроме христиан, не осмеливался критиковать его. Размышления Константина прервал приход Криспа.

— Здравствуй отец, — очень серьёзно произнёс мальчик, одетый в одежду легионера, которую он носил теперь постоянно.

— Здравствуй сын, — с улыбкой ответил Константин.

— Отец, ты мой император, а я твой будущий цезарь? — с самым серьёзным видом спросил Крисп.

— Да, ты всё правильно сказал, — подавив улыбку, произнёс Константин.

— Тогда позволь мне, прежде чем я стану цезарем познать всю службу простого солдата!

— Но ты ещё слишком мал для сражений, — возразил Константин.

— Я не говорю о сражениях, я хочу для начала узнать службу легионера в лагере в мирное время, хочу нести караульную службу, хочу научиться работать топором, в общем, я прошу у тебя разрешения отправиться в римский военный лагерь для прохождения службы в качестве обычного легионера! — гордо произнёс Крисп.

— Очень похвальное желание Крисп, тебя Колояр этому научил?

— Нет, это моё решение!

— А где он кстати?

— Я оставил его у дверей твоего кабинета, чтобы ты не подумал, что он на меня влияет!

— Я так не думаю Крисп, — улыбнулся Константин.

— Так что ты решил?

— Хорошо, я подумаю и завтра сообщу тебе моё решение, — уже серьёзно произнёс император.

— Тогда я пошёл?

— Да, и позови мне Колояра, у меня есть к нему разговор.

— Хорошо отец, — улыбнулся Крисп и приплясывая от радости побежал к двери.

Константин с улыбкой посмотрел на сына и вспомнил слова Марка Флавия о том, что дети растут очень быстро. В открытую Криспом дверь вошёл Колояр. Константин улыбнулся начальнику своей дворцовой стражи со словами:

— Колояр, скажи мне правду, отправиться в военный лагерь идея Криспа?

— Да мой император, это его личное решение! — ответил с улыбкой Колояр.

— Как он к нему пришёл?

— Он очень часто меня спрашивал, что нужно ещё, кроме владения мечом, чтобы стать успешным командующим армией, и я ему объяснял, что нужно хорошо знать тактику боя, все перестроения, как будут действовать солдаты, выполняя твои команды. А чтобы хорошо это знать, надо побывать в шкуре солдата и не только в бою, но и в повседневной жизни.

— Понятно Колояр, ты хороший учитель, спасибо тебе за сына, — улыбнулся Константин.

— У вас очень способный к военному делу сын, мой император.

— Я надеюсь, завтра отвези Криспа в лагерь, пусть его запишут в когорту рядовым, и дай ему возможность познать всю тяжесть солдатского быта, — серьёзно произнёс Константин, — думаю, что с этим надо поторопиться.

— Я всё понял мой император, я неотлучно буду находиться рядом с вашим сыном, — с лёгким поклоном головы ответил Колояр.

— Хорошо, — кивнул император, затем спросил, — Как тебе Италия Колояр?

— Рим очень большой город!

— Я не о том, как к тебе и твоим воинам здесь относятся?

— Все почему-то называют нас франками.

— Может быть, это даже к лучшему, — задумчиво произнёс Константин и махнул рукой Колояру, разрешая тому удалиться.

Август Максимин Даза, получив уже подписанный Константином и Лицинием эдикт о христианской церкви и, видимо поняв какие выплаты предстоит ему сделать, немедленно собрал своё войско, перешёл границу, разделявшую его земли и владения Лициния. Переправившись через Босфор, он подошёл к Византию. Там находились воины гарнизона, оставленные Лицинием как раз на случай подобного рода. Сначала Максимин хотел проникнуть в город с помощью даров и обещаний, а уже потом добиться всего силой и штурмом. Верные Лицинию солдаты обороняли город одиннадцать дней, но так как их было немного, то пришлось сдаться. Далее, Максимин двинулся на Гераклею и там, остановленный тем же числом оборонявшихся солдат, потерял несколько дней. Тем временем Лициний, поспешно продвигаясь, уже достиг с небольшим войском Адрианополя. Максимин, овладев сдавшимся Перинфом и значительно задержавшись, появился в восемнадцати милях от города. Лициний, собрав, сколько мог, из ближайших провинций солдат и ждал Максимина, чтобы задержать его, а не сражаться, так как у Максимина было войско в семьдесят тысяч солдат, а Лициний собрал всего тридцать тысяч.