Право умирать первыми. Лейтенант 9-й танковой дивизии вермахта о войне на Восточном фронте. 1939–1942

В конце августа я неожиданно получил приказ прибыть в Берлин, в Административное управление сухопутных войск, находившееся в Цоссене, в лесистом лагере на юге огромного города. Я приехал в Берлин ночью. Едва вышел из здания вокзала – взвыла сирена воздушной тревоги. Я еще ни разу не попадал под бомбежку в городе, а в Берлине не бывал со счастливой поры учебы в военном училище. Он стал неузнаваемым. Район станции «Зоологический сад», где я бродил в поисках убежища, превратился в лунный пейзаж. Прежде это был центр ночной жизни. Несмотря на темноту, я угадывал вокруг себя руины, которые выхватывали из мрака светящиеся лучи прожекторов ПВО, направленные в небо.

В конце концов я нашел убежище: простой подземный переход метро, который замуровали с двух сторон. Над моей головой уже ревели самолеты, летевшие невероятно низко. Зенитки открыли лихорадочный огонь, начали падать бомбы. Совсем рядом с жутким грохотом рухнул дом. Я оказался затоплен человеческим морем. Люди вопили. Это были не берлинцы, уже давно привыкшие к подобным представлениям. Это были приезжие вроде меня, попавшие в Берлин по дороге на фронт или в трудовой лагерь. Я был парализован страхом.

«Господи, вытащи меня отсюда!»

Это было хуже всех тринадцати месяцев, проведенных мною в России. Женщины громко молились; я их не видел, я повторял слова «Отче наш».

Потом я долго шел по разбомбленному городу, по путям наземного метро, в колонне других людей, так же, как и я, спешивших его покинуть. За спиной у меня разворачивалось яркое зрелище: красное небо, а перед стеной из пламени и дыма вырисовывались еще не разрушенные колокольни, башни и пожарные каланчи. Я не понимал, что это значит. Я просто был счастлив потому, что выбрался оттуда. Размер бедствия был огромным. Не укладывающимся в голове, нереальным. Почти хотелось смеяться. Где заканчивается реальность и начинается кошмар? Людям вокруг меня было плевать на горящий Берлин. Они даже не оборачивались. Они спешили подальше уйти от этого Содома, с которым не желали иметь ничего общего. Берлин, Германия, фюрер, красные – какое им до всего этого дело? Сначала надо спасти собственную шкуру. А там видно будет.

В Цоссене все еще пребывали под впечатлением от покушения. Здесь тоже во всех отделах обнаружились заговорщики. Буквально за несколько дней до моего приезда были арестованы генерал и четыре старших офицера. Показывавший мне территорию лагеря лейтенант указал на место рядом с бомбоубежищем, где начальник управления генерал Вагнер пустил себе пулю в голову.

– Генерал был трусом, не так ли? – проронил он.

Я посмотрел на него. Он был совсем молод, наверное, произведен в чин в 43-м; наград у него было очень мало. Это был воплощенный юный офицер-фанатик, сформированный в гитлерюгенде, еще не видевший фронта.

– Да, вероятно, он был трусом, – ответил я.

– И много знал о покушении, как вы думаете?

– Ну да, он должен был об этом знать. Достаточно почитать газеты последнего времени.

Мы прошли по длинному коридору штабного здания. На дверях маленькие таблички с именами и званиями. Я прочитал имя генерала Штиффа, повешенного одним из первых, вместе с Вицлебеном, комендантом Берлина фон Хазе и Гёпнером. Табличку еще не успели снять с двери. Я заметил это моему провожатому.

– Знаете, все произошло так быстро! И у нас были другие дела.

Административное управление занималось поставками на фронты снаряжения, в котором они нуждались все острее и острее. Мой гид указал мне на пустой кабинет:

– Вот, это пока ваш кабинет. У нас тут идет реорганизация. Завтра узнаете больше. Прощайте!

Я огляделся. На стене висела карта с нарисованными линиями фронтов: на юге, на западе, на востоке. Линии эти отчаянно приближались к Германии. Русские были на Висле, англосаксы в Париже и Риме. Румыны, итальянцы и болгары переметнулись на сторону противника. Это была констатация нашего разгрома. Ради чего продолжать сопротивление? Ради чего приносить в жертву наших солдат, наших женщин и детей, наши города? На столе лежала газета «Фолькише беобахтер», орган нацистской партии. Жирно подчеркнутые красным заголовки на первой странице гласили:

«В Народном трибунале завершен четвертый процесс о государственной измене. Предатели Бонхёффер, Дельп, фон Шуленбург и Йорк фон Вартенбург приговорены к смертной казни».