ПРАВО ВЫБОРА

— А «Лезвие Мщения»? А «Призрачный клинок»? Чему я, спрашивается, учил тебя эти месяцы?!

— «Призрачный клинок» нематериален!!! — моя кратковременная вспышка вызвала у духа ехидную улыбку, а вполне очевидный вывод снизошёл как озарение. — Так нечестно!!! Почему ты не сказал?!

— Я хотел, чтобы мой внук думал… Или, на крайний случай, хотя бы научился задавать правильные вопросы, — тихо рассмеялся Хаттори Хандзо.

Полученные ответы не прояснили всего до конца, поэтому, после недолгой паузы я продолжил спрашивать:

— Моё с ним столкновение не случайность?

— Правильный вопрос, Лео! Очередной раз радуешь старика. Подобных случайностей для Охотника не существует. Тебя к нему привело чутьё. Пока ещё слаборазвитое, как и все твои способности Охотника в целом. В дальнейшем обязательно научишься правильно понимать голос своей интуиции. Научишься и преследовать убегающую добычу… Шаманка ведь рассказала тебе о Грани.

— Бррррр! Мне там не понравилось… — отреагировал я, поёжившись от воспоминаний. — А синигами?

Хаттори Хандзо некоторое время молчал, подставив лицо усиливающемуся ветру, что беспардонно трепал его седые бороду и усы.

— Мне незнакомы подобные ему сущности. Однако, его природа и способности присущи скорее небесным посланцам, чем демонам или их прислужникам. — задумчиво произнёс он и неожиданно повернулся ко мне: — Обнажи свой трофей.

Просьба духа показалась мне… странной. Удивлённо воззрившись на деда, я непонимающе вскинул брови:

— О чём ты говоришь?

— Меч. Ты забрал его у синигами. Меч посланника Госпожи Смерти.

— Он рассыпался на… — не договорив фразу до конца, я запнулся, увидев на лице предка скептическую ухмылку. — Хорошо. Как?

— Ни ума, ни фантазии. Хотя нет, фантазии хоть отбавляй, бабы тебе снятся с завидной периодичностью! — иронично вздохнул Хаттори Хандзо. — Представь его, бестолочь!!!

Его слова частично попали в цель. Сны в последнее время чересчур изобиловали женщинами — Алекса, Наташа, Илана и… Мэйли. Все они являлись мне в снах, а воспалённое гормонами воображение не баловало меня разнообразием сценариев, предпочитая те, что приносят плотское удовольствие. Разнились разве что способы его получения… Очень разнообразные и приятные способы.

Хрясь!!!

— Думай о мече, а не о бабах!!! — затрещину от духа сопроводил полный праведного негодования вопль. — Сначала меч, потом конь, и только потом — женщины!!!

— Можно из этого списка как-то исключить пункт с конём? — пробормотал я, потирая затылок и опасливо отодвинувшись от предка. — Не готов я к таким экспериментам!

— О, пресветлая Амэ-но-ками! За что ты покарала меня таким потомком?! — возопил дед, подпрыгнув на месте от возмущения. — Меч!!! Думай о мече, бестолочь!!!

— Понял я, понял. Хватит на меня орать. Это мешает концентрироваться… — продолжил я своё бурчание, отодвигаясь ещё дальше.

Только оказавшись вне досягаемости от карающей длани дедушки, я уложил раскрытые ладони на колени, обратив их внутренней стороной вверх и закрыл глаза, сосредоточившись на образе меча синигами.

Перед внутренним взором вновь блеснула сталь его длинного и прямого клинка — дымчатая, с синеватым отливом, украшенная чёрно-алым узором из цветов хиганбаны. Руки вспомнили то краткое мгновение, когда они касались его рукояти. Пальцы вновь ощутили шершавое прикосновение оплётки, смыкаясь вокруг удобной и ухватистой рукояти — правая ладонь ласково соскользнула по ней вдоль, упираясь в прохладную бронзу цубы-хризантемы…

Благоговейный выдох предка вынудил меня приоткрыть глаза. Двуручный меч покоился на моих ладонях, поблёскивая в лучах проникающего сквозь облака солнца.

— Твой трофей — это Орудие Жатвы, внук… Тебе осталось лишь подыскать для него достойный носитель! — торжественно провозгласил Хаттори Хандзо, поднимаясь на ноги и потрясая руками. — И да падут перед нами враги! И да прогремит имя рода в веках!

Его голос ещё сотрясал небеса, когда мой тихий шёпот попытался возразить:

— Не жизнь, а манга… Войны, боги и демоны, артефакты… Как же я устал от этой huyni, дедушка! Как же я устал…

Но шёпот так и не был услышан.

* * *

Долг правителя — это всегда бремя ответственности. И неважно — перед собой или перед людьми. Ответственность за данное некогда слово, за выбранный жизненный путь или содеянное теми, кто жил задолго до твоего рождения.

Власть никогда не числилась в списке моих желаний. Скорее наоборот. И мой брат, и я одинаково не хотели возлагать на себя ответственность. Но Леон не имел права отказаться от наследования, а меня жизнь и судьба лишили выбора.

Резким росчерком кисти начертав последний иероглиф родового имени, я накапал на лист договора немного сургуча и приложил к нему перстень, одновременно пропуская через печатку два тонких жгута стихийной энергии. Крохотная вспышка за мгновение высушила мою печать, оставив на расплывшемся красном пятне идеально чёрный круг с переливающимся золотом оперением стрелы.

— Готово, Дай-сан, — я протянул подписанный мной договор главе клана, расположившемуся за столом своего кабинета. — Примите его как знак доверия и залог дальнейшей дружбы между нашими семьями.