Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

При настоящих условиях женщине, раз попавшей на путь преступности, труднее расклассироваться, чем мужчине. Если прибавить к этому тысячелетиями вырабатывавшуюся пассивность женской психики и высокий процент среди женщин преступниц <…> задерживающие центры которых расшатаны алкоголизмом и ненормальной половой жизнью, то станет ясно, что стремление к автоматическому сокращению сроков исправительно-трудового воздействия в отношении женщин так же не рационально, как и в отношении несовершеннолетних [С. Б. 1928: 114].

Хотя криминологи и понимали, что женщины, получившие судимости, оказывались в крайне тяжелых социально-экономических условиях, женский рецидивизм они напрямую связывали с психологическими и физиологическими особенностями женщин, полагая, что женщины-правонарушительницы органически не способны к исправлению. Например, говоря о количестве рецидивистов среди бандитов и грабителей, Утевский отмечает, что если среди мужчин число повторных правонарушений составляло 45,9%, то среди женщин цифра была совершенно невероятная — 55,8%. Ошеломленный этим Утевский писал:

Даже при разбое и грабеже, этом, казалось бы, чисто мужском преступлении, где нужны сила и риск, бесстрашие и жестокость, уменье владеть оружием и спокойно проливать чужую кровь, женщина впереди мужчин. Поистине причудливая игра женской психологии, совмещающей крайнюю мягкость с крайней жестокостью и беспощадностью [Утевский 1927а: 47].

Он приходит к следующему выводу:

В то время как участие женщин в преступности во много раз меньше, чем у мужчин, склонность к повторной преступности у них значительно выше. Причину этого справедливо усматривают в двух моментах: в особенности женской психики, с одной стороны, и в окружающей среде, — с другой. Женщина труднее вступает на путь преступления, но однажды вступив на него, ей труднее сойти с этого пути. Сила привычки, консервативность психики более свойственны женщине, чем мужчине. К тому же дурные влияния находят в мягкой пассивной женской психике более благодарную почву. С другой стороны, женщине, совершившей преступление и побывавшей в тюрьме, труднее реклассироваться, труднее получить возможность честного заработка. Косность и предрассудки обывателей с большей силой клеймят побывавшую в тюрьме женщину, чем мужчину <…> — мужчина может бросать вызов общественному мнению, женщина принуждена ему подчиняться [Утевский 1927а: 41].