Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

Более мягкое наказание для женщин, особенно из сельской местности, говорит о том, что суды зачастую находили женщин менее «общественно-опасными» и, соответственно, в меньшей степени ответственными за свои проступки, чем мужчин. Снисходительное отношение к женщинам по большей части было следствием того, что женщины реже принимали участие в серьезных преступлениях, а если принимали — то в качестве сообщниц; впрочем, существовавшая в судах тенденция приговаривать женщин к более коротким срокам также отражает представление о том, что совершавшиеся женщинами преступления, да и сами преступницы представляли меньшую опасность для общества, чем аналогичные у мужчин[229]. Пенолог В. Р. Якубсон отмечал: одна из причин, почему женщины получают более короткие сроки, состоит в том, что наблюдается «более мягкое отношение со стороны суда к женщине» [Якубсон 1927:33]. В целом, это «более мягкое отношение» проистекало из традиционного взгляда на женщин как более слабых и менее склонных к преступности: впрочем, частично оно вытекало из представлений, что женщины остаются отсталыми и темными, не понимают своих прав советских гражданок — и, соответственно, не могут нести всю полноту ответственности за свои действия.

Кроме того, как утверждал Якубсон, тюремное заключение не оказывает на женщин того же исправительного воздействия, что и на мужчин, и может даже оказаться вредоносным как для них, так и для целей советской пенитенциарной политики. Якубсон выяснил, что, в силу более тесных связей с семьей, женщины тяжелее переносят заключение, а значит, даже короткие сроки отражаются на них сильнее, чем на мужчинах. Якубсон полагал, что различие это сотрется после более полного включения женщин в общественную жизнь и достижения большего равенства с мужчинами, но при этом подчеркивал, что на данный момент тюремный срок является для женщин менее эффективным способом отлучения от преступной деятельности, по причине их «социального положения, более тесной связи с семьей, меньшей социальной приспособленности к перемене места жительства» (Статистика осужденных 1930: 43, 57].

Советские суды следовали этим советам, женщины часто получали условные сроки, использовались также и альтернативные методы наказания, не связанные с лишением свободы, такие как принудительные работы и конфискация имущества. Из всех женщин, которым в 1923 году были вынесены судебные приговоры, в заключении оказалось только 17,4%, около 17% получили условные сроки, 21,4% были направлены на принудительные работы, более чем у 30% была проведена конфискация имущества. (Среди мужчин принудительные работы выполняли 20,5%, имущество было конфисковано у 33,7%, тюремные сроки получили 19,3%, а вот условные — лишь несколько более 9%). В 1924 году принудительные работы составляли до 10,5% всех наказаний у женщин, при этом конфискация имущества возросла до 47% (в Таблице 9 приведены аналогичные цифры на 1926 год). В сельской местности 52,8% вынесенных женщинам приговоров подразумевали конфискацию имущества, в городе цифра была ниже — 36,4% [Статистика осужденных 1927: 32-33, 122-123]. Разница в наказании женщин-преступниц в городе и на селе, возможно, отражала не только общественное, но и экономическое положение женщин. У городских жительниц, как правило, было меньше имущества, которое можно было конфисковать. При этом заметная разница в уровне условных сроков для мужчин и женщин указывает на то, что за женские преступления наказывали менее строго, а суды придерживались убеждения, что для женщин тюрьма служит менее эффективной исправительной мерой, чем просвещение и приобщение к культуре.

Таблица 9. Процентное соотношение наказаний, с разницей между полами, 1926

Источник: [Статистика осужденных 1930: 55; Герцензон 1929:104].