Православная Церковь и экуменизм

Так, верой в воскресшего Богочеловека человек начинает быть человеком, ибо освобождается от греха и смерти и обретает сознание и чувство бессмертия. Грех – это болезнь, отупляющая, парализующая в человеке чувство бессмертия, и человек ни мыслью, ни чувством не может подняться до сознания и чувства живого и истинного Бога. Такой человек есть изуродованный человек, это получеловек, нечеловек. Богочеловек победил грех и смерть воскресением, чтобы человека пробудить в бессмертие и жизнь вечную, чтобы умершее и парализованное чувство бессмертия в человеке ожило и омолодилось, чтобы человек ощутил Бога и жизнь вечную как смысл человеческой жизни на земле и на небе. В действительности Богочеловеческая Церковь есть Божественная мастерская, в которой непрестанно обновляется и укрепляется человеческое сознание личного бессмертия и бесконечности. Разве молитва не делает душу бесконечной, соединяя ее с Богом? Разве любовь не делает душу бессмертной, вознося ее к Богу? Разве милосердие, доброта, смирение, праведность не созидают человека в бессмертие, в Царство Христовой Истины? Каждой евангельской добродетелью человек постепенно преодолевает смерть в себе, пока наконец совсем не победит ее и не достигнет своего бессмертия и жизни вечной.

В Богочеловеческом прогрессе человек постоянно следует по пути Христову как по пути Божию – через Божию Истину – в жизнь вечную и бессмертную. А все это даровал человеческому роду Богочеловек Христос Своим Воскресением. Вся истина неба и земли, весь смысл всех творений, вся радость всех существ даны человеческому роду через Воскресение Богочеловека Христа, поэтому Воскресение Христово является судьбоопределяющим событием в истории всего мира: от него зависит непреходящая, Божественная ценность всех людей вкупе и каждого из нас в отдельности.

Гуманистическая и Богочеловеческая культура

Европейская культура зиждится на человеке как на своем основании. Человеком исчерпывается ее программа и цель, ее средства и содержание. Гуманизм является ее главным архитектором, вся она построена на софиотическом принципе: человек есть мера всех вещей, и к тому же это – европейский человек. Он – верховный созидатель и распределитель ценностей. Истина – это то, что он провозглашает истиной; смысл жизни – то, что он считает смыслом жизни; добро и зло – то, что он считает добром и злом. Короче говоря, европейский человек провозгласил себя богом. Неужели не видно, как он неизмеримо любит жить «как бог»: жить «как бог» наукой и техникой, философией и культурой, религией и политикой, искусством и модой; жить «как бог» любой ценой, даже инквизицией и папизмом, огнем и мечом и людоедством? Он языком своей гуманистическо-позитивистской науки объявил, что нет Бога, и, руководимый этой логикой, он смело сделал вывод: поскольку Бога нет, то я сам – бог!

Ничто так не любит европейский человек, как представляться богом, хотя во Вселенной он как мышь в мышеловке. Чтобы доказать свою божественность, он объявил, что нет «того» света, а следовательно, Бога и других небесных живых существ. Он так или иначе хочет овладеть природой, подчинить ее себе и поэтому организовал систематический поход на природу, который назвал культурой. В него он запряг свою философию, свою науку, свою религию, свою этику, свою политику, технику… Ему удалось отшлифовать некоторый участок в материальном мире, но не преобразовать его. В борьбе с природой человеку не удалось ее «очеловечить»; зато она смогла ограничить, «оземлить», «овеществить» человека, прочно приковать его к земле, свести его к материи, и теперь он сознает себя только как материю. А кто победил? Ирония, ибо культура сделала человека рабом материи, рабом вещей, рабом тления. Очевидно положение: европейский человек не бог, а раб вещей. Самозванный бог холопствует перед вещами и идолами, которых сам изготовил. В своем походе против всего сверхъестественного он достижениями своей культуры подменил все духовное: небо, душу, бессмертие, вечность, живого и истинного Бога. И культуру провозгласил богом, ибо на этой помраченной планете человек не может выдержать и выжить без бога, любого бога, будь то лжебог, – такова фатальная ирония так устроенного человека.

Разве не очевидно, что европейский человек в своей культуромании превратил Европу в фабрику идолов? Почти всякое достижение стало идолом; потому наше время есть прежде всего время идолопоклонства. Ни один континент так не наводнен идолами, как Европа. Нигде так не пресмыкаются перед вещами и не живут для вещей и ради вещей, как в Европе. И это идолопоклонство в худшем виде, ибо оно представляет собой поклонение глине, земле. Скажите, разве человек не поклоняется розовому брению, когда самолюбиво обольщает земляное, бренное тело свое и упрямо твердит: я есть плоть и ничего, кроме плоти? Скажите, разве не поклоняется человек розовому праху, когда своим идеалом провозглашает класс, или народ, или человечество?