Правосудие в Калиновке (СИ)

— Чтобы они провалились, эти твои заказчики! — Светка, фыркнув, отбросила вилку и та, жалобно звякнув, исчезла под столом. Юлька нырнула следом. Я машинально огляделся. С полдюжины голов обернулись в нашу сторону. Пансионат «Морской бриз», куда мы ездили нашей маленькой семьей, который год, с тех пор, как родилась Юленька, относился к политехническому университету, как и библиотека, где трудилась Светлана. Публика тут отдыхала соответствующая, преподаватели, научные сотрудники и члены их семей. Никакой «Мурки» день напролет, никакой «Прасковьи из Подмосковья», которая еще хлестче, никаких матюков и пьяных драк. Это был один из главных плюсов «Морского бриза» в наших глазах, хоть и цена путевок надо признать прельщала. Точнее она, конечно, была бы аховой, если бы они доставались без скидок. За жену с Юлькой раскошеливался, как ни странно, профсоюз. Страна без малого двадцать лет — в жутковатом состоянии первичного накопления капиталов, которому не предвидится ни конца, ни края, в университете же на удивление уцелел профком. Для меня, последние двенадцать лет вкалывавшего в бизнесе до седьмого пота, от зари до зари, без суббот, а иногда и воскресений, ее щедрый на путевки профком представлялся неким атавизмом, динозавром, чудом пережившим своих собратьев по минувшей эпохе партийных собраний и пионерских линеек. Вместе с тем, он уже не казался таким никчемным, как раньше, когда о капитализме мы узнавали главным образом из уст международных обозревателей ЦТ.

— Пожалуйста, не начинай снова! — взмолился я. — Заказчики станут моими, только, если я как следует, расстараюсь. Кстати, как и деньги, которые нам заплатят в этом случае.

— Только не попрекай меня своими деньгами!

— Я и не думаю. Тем более своими, когда они наши. — Я склонился к жене, мы соприкоснулись лбами.

— Обещаю управиться до вторника. Может, в один понедельник вложусь, и тогда во вторник разбужу вас к завтраку.

Буря прошла, жена погладила меня по щеке.

— Будь осторожен за рулем, Сережа. Не несись, сломя голову. Мы с Юлькой будем ждать, сколько потребуется.

— Долго не придется, — пообещал я.

Отставив тарелки с несъедобными котлетами, мы перешли к десерту. В «Морском бризе» его роль обыкновенно исполнял компот из сухофруктов с овсяным печеньем гранитной твердости, по одному на нос.

Света обмакнула свою печенюшку в компот, Юлька последовала ее примеру.

— Полегче с зубами, — предупредил я, ухмыляясь.

— В следующий раз, Сережа, едем в Египет, — сообщила мне жена с полным ртом.

— Там лучше кормят?

— Оттуда тебя вряд ли вызовут в офис…

Ни в первом, ни во втором я нисколько не сомневался, загвоздка заключалась в том, что я не летаю самолетами. Вообще, никогда и никакими. Это со мной — с давних пор. Мы прожили со Светланой десять лет, душа в душу, но я никогда не рассказывал ей, отчего не переношу полеты. Даже не касался этой темы. Поставил перед фактом, и все. Не знаю, полагала ли она это блажью или даже странностью, сейчас множество людей летают куда угодно, а загранпаспорт давно стал обыденностью, просто приняла это как данность. Хорошие жены умеют это, Света же была — самой лучшей для меня, о другой я и не мечтал.

Словом, мы взяли за правило каждое лето ездить на Черное море, реже поездом, чаще машиной. Светлана брала путевки на месяц, четыре недели, как полагала она, оптимальный срок, чтобы наша девочка, акклиматизировавшись, хорошенько оздоровилась. Эти наши четыре недели не вызывали восторга у моего начальства, а порой становились ему как кость в горле, по обстоятельствам, хоть, как правило, мне все же шли навстречу: я числился на отличном счету. Выдернуть из отпуска, правда, тоже могли, так что в «Морском бризе» я частенько оказывался в подвешенном состоянии, и естественно, меж двух огней: жена встречала мои отлучки с моря в штыки, я не винил ее за это. Впрочем, в наше последнее лето я почти наверняка знал, что получил отпуск, как бы это сказать, условно-досрочно, что ли. Шеф предупредил меня, что понадоблюсь, когда я заглянул к нему в кабинет, подписать заявление.

***

Едва увидев меня с бумагой в руке, Юрий Максимович схватился за лысину, щедро усыпанную стариковскими пигментными пятнами.

— Сережа, хотя бы недели через полторы, — взмолился шеф, — утрясете техническое задание с заказчиками, и, езжайте себе на здоровье. — Он сделал широкий жест, рука была натруженной, с вздувшимися венами, последние два года шеф безуспешно воевал с артритом.

— Путевки… — промямлил я, виновато потупившись. — Светлана выбила, в своем профкоме…

Я знал его тысячу лет, даже полагал тогда, как облупленного, помнил, конечно, сколь многим ему обязан. Но и в том, что за одними важными заказчиками обязательно появятся вторые, архиважные, затем третьи, и так будет до скончания века, тоже нисколько не сомневался. Кроме всего прочего, Юрий Максимович был моим посаженым отцом на свадьбе, а спустя несколько лет стал еще и крестным отцом нашей со Светланой Юленьки, разве я не мог рассчитывать хотя бы на некоторые поблажки?