Правосудие в Калиновке (СИ)

— Ладно — в конце концов смирился он. — Попробуем обойтись без тебя… — В расстройстве чувств Юрий Максимович порой переходил на «ты». Шеф сделал ударение на слове «обойтись». Не то, чтобы я испугался угрозы, хоть в бизнесе, как известно, не бывает друзей, а в коммерческом предприятии, как в большой семье — ушами не хлопают: кого можно без труда заменить, того и уволить — не большая проблема. Шеф не угрожал, скорее давил на совесть, чтобы я проникся, вообразив, как буду плескаться в волнах в то время, как ему доведется отдуваться за меня в поте лица.

— Если понадобится, я приеду, — пообещал я, очень рассчитывая, что не придется, и, одновременно, сомневаясь в этом.

— Да чего я тебя дергать-то буду, — пробурчал он, не очень-то искренне.

Дернешь, и еще как, — подумал я.

— Разве что, если будет аврал, — добавил шеф, поправляя очки. — Ты ведь не на Канары куда-нибудь?

— В Алушту.

— Ах да, я и забыл, — пробормотал Юрий Максимович, отпуская меня. Он, естественно, тоже знал, что я не летаю самолетами.

***

— Тебя отпустили? — буквально с порога спросила жена, когда я в десятом часу вечера вернулся из офиса. На ней был старый домашний халатик, перепоясанный испачканным мукой передником, ее большие зеленоватые глаза смотрели с тревогой, Света по опыту знала, вполне могут и не отпустить. Мне ужасно не хотелось ее расстраивать, я, конечно, понимал, что придется, но не видел причин делать это заранее. К чему?

— А то, — пробормотал я.

— Серьезно?

— Серьезно.

Взвизгнув, как девчонка, она прыгнула мне на шею. От нее пахло сдобой, принимая в учет муку на переднике, я заключил, что последние несколько часов Светлана провела на кухне, судя по запаху — пекла свои бесподобные плюшки, одно из коронных блюд.

Мы поцеловались, прямо на лестничной клетке. Я подумал, что люблю ее, как и прежде, как и много лет назад, когда мы только познакомились. Что наших чувств не съел быт, этот великий обжора.

Слегка отстранившись, она заглянула мне в глаза. Ее лицо приняло заговорщицкое выражение:

— Я сегодня пораньше положила Юленьку, — прошептала Света, каким-то образом прочитав мои мысли, женщины частенько умеют это, — так что, если ты не слишком вымотался…

— Отличная мысль, — согласился я, переступая порог с ней на руках.

***

Мы выехали из города далеко за полночь. Я порядком устал, набивая машину всевозможной дребеденью: резиновыми надувными матрацами, Светкиным гардеробом, теплыми вещами про запас (на случай резкого похолодания), пляжными тапками, зонтами и прочими предметами экипировки, которых в принципе не должно быть много, но, тем не менее, никогда не бывает мало.

Когда все было готово, мы с женой обустроили на заднем сидении «Октавии» симпатичное гнездышко, я снес дочку на руках во двор, уложил в машину и укутал пледом. Юлька что-то пролепетала во сне, я поцеловал ее в лобик, и она успокоилась.

— Вся в тебя, — шепотом сказала жена. — Спит как убитая. Из пушки не разбудишь.

— Ну и, слава Богу, — откликнулся я и, оставив их во дворе, возвратился в квартиру.

Перекрыв краны на кухне и в санузле, я бегло осмотрелся по сторонам, погасил в квартире свет, перевел телефон в положение автоответчика и, кинув прощальный взгляд на его зеленые светодиоды, перешагнул порог, последним, как и полагается капитану. Сбежав по ступенькам, забрался за руль и поворотом ключа запустил мотор. Пока двигатель прогревался, жена в свете штурманской лампы просматривала список нашей поклажи, который составила заранее.

— Ничего не забыл? — спросила она, оторвавшись от бумаг, придававших ей сходство с референтом какого-то депутата.

— Ничего существенного, надо думать. В любом случае, я не стану подниматься, говорят, это дурная примета.

— А пистолет свой взял? — осведомилась Светлана, слегка поморщившись. Она не переносила никакого оружия. В принципе, пистолет, упомянутый Светланой, не был пистолетом в полном смысле этого слова, поскольку стрелял резиновыми пулями. Впрочем, их должно было хватить с головой, чтобы отпугнуть шпану, в случае крайней необходимости. Я владел пистолетом вполне законно, разрешение помог оформить вездесущий Юрий Максимович через какого-то старого приятеля в органах. Сразу оговорюсь, я даже в юности не фанател от оружия, хоть, по правде, в последнее время чувствовал себя с ним гораздо спокойнее, чем без него: число бандитов в городе перевалило опасную черту, за которой до беспредела — всего ничего. Света придерживалась противоположного мнения в отношении оружия, побаиваясь, что, если мне когда-нибудь придется им воспользоваться, кто-то в ответ вытащит настоящий боевой ствол, и чем тогда закончится, предположить несложно. Конечно, могло случиться и так, оставалось надеяться, что оружие прокатится с нами в бардачке, и никто не нарушит его покой.