Правые и левые. История и судьба

Нельзя не признать, что эта интерпретация адекватно описывает самое начало процесса; она дает почти точную картину распределения сил в 1815 году. «Левые», насколько возможно применять к ним это ретроспективное наименование, отстаивают в тот момент принципы 1789 года и «буржуазные» свободы, тогда как «правые» воплощают традицию, иерархию, чувство причастности. Но уже в течение Второй реставрации картина эволюционирует, а в 1848 году изменяется кардинально. Вместе с социализмом появляются левые, которые более всего заботятся о коллективной организации и не мыслят индивидуальное освобождение вне рамок системы, где на первое место поставлена забота об удовлетворении общих потребностей. Иначе говоря, внутри левого фланга возникает конфликт, который уже никогда не разрешится, между приоритетом политических свобод и абсолютной необходимостью социальной власти. Конфликт, который возрождается внутри новых крайне левых, раздираемых противоречием между желанием довести до конца индивидуальное освобождение, покончив с отчуждением труда, и невозможностью это осуществить без принудительной организации, на что справедливо указывал еще Эли Галеви в докладе 1936 года146.

Но и на правом фланге происходит такое же усложнение. Экспансия индустриального общества выдвигает вперед предпринимательские таланты, инициативу и конкуренцию индивидов; между тем сосуществование всего этого с иерархическим порядком также весьма проблематично. Внутреннее напряжение на правом фланге между либерализмом и консерватизмом, между языком интересов и проповедью духовности, между гибкой властью денег и идеалом коммуны, привязанной к земле, объединенной верностью предкам и естественным ценностям, по своей силе ничуть не уступает тому, какое существует на левом147.

Таким образом, мы уже не можем говорить о противостоянии партии индивида и партии целого. Мы можем говорить о партии, которая в самом деле родилась как защитница прав индивида, но перед которой в ходе ее развития остро встал вопрос о примате коллектива, и о партии, которая, разумеется, родилась под знаком защиты власти и авторитета, но которой в ходе ее развития пришлось принимать во внимание настоятельные требования экономических акторов.

Коротко говоря, перед нами две варианта первенства индивида и два варианта господства целого. Левые прославляют автономию сознаний и свободное распоряжение собой, а правые тем временем продвигают эффективных предпринимателей, которые сами судят о своих интересах. Именно в борьбе против этой эмансипации эгоистических инициатив левые вновь напоминают о необходимости подчиняться воле всего коллектива. Точно так же, как именно в борьбе против анархии мнений и атомистического раздробления социальности правые апеллируют к обязательности духовного авторитета, морального принуждения, семейным узам, силе традиций или благодетельным плодам общинного существования. Не говоря уже о том, что каждый лагерь не монолитен, что по каждому из этих пунктов в свою очередь существует расхождение. Есть правые, которые как раз во имя защиты наследственности, общины, подлинных иерархий ненавидят деньги, промышленность и рынок, – и есть правые, которых либеральная логика заставляет отстраняться от консервативного авторитаризма. Сходным образом есть левые, которые в своем непреклонном коллективизме обливают презрением жалкие претензии буржуазного «я», – но есть и левые, которые привержены индивидуализму и потому с большим недоверием относятся к власти. Взаимодополняемость конфликтов осуществляется именно благодаря этим раздвоениям.

Развертывание этой сети противоречий в каждом лагере и между ними, противоречий, которые ход истории лишь обострит, помогает понять хотя бы частично причины торжества тоталитаризма. То было не что иное, как отчаянная попытка избегнуть противоречия внутри самих себя посредством безжалостного истребления противника. Тут имело место нечто вроде смутного осознания неразрешимости внутреннего конфликта и попытки избавиться от него стремительным движением вперед. Совершенная автономия индивидов как плод полного коллективизма; слияние индивидов в лоне Нации как путь к истинному освобождению; антиномия, разрешением которой объявляется уничтожение врага: вот факторы, которые в конкретных исторических обстоятельствах обусловили то насилие над реальностью и людьми, под знаком которого прошел ХX век.