Праздник Святого Йоргена

— И прекрасно, — весело сказал святой Йорген. — Значит, всех надо подвергнуть осмотру.

— Всех без исключения! — вставил казначей. Он никак не мог удержаться, хотя гроссмейстер всё время толкал его локтем.

— Разумеется, господин казначей! — любезно согласился святой. — И начнём сверху..

— С вашего святейшества! — пробурчал казначей, несмотря на предостережения гроссмейстера.

— Я весь к вашим услугам… дорогие господа первосвященники! — сказал святой так искренне и чистосердечно, что казначей разинул рот от изумления.

Гроссмейстер, который уже начал нервничать, поспешил прервать казначея:

— Однако подобный осмотр, вне всякого сомнения, оскорбил бы религиозные чувства нашего возлюбленного народа.

— Возможно, — улыбнулся святой Йорген.

— И мы полагаем, что своим незамедлительным отбытием из города ваше святейшество могло бы избавить нас от столь тягостной необходимости… до того, как сюда прибудут стражники курфюрста… мы ждём их сегодня вечером.

— Дорогие мои первосвященники! — святой Йорген говорил с необыкновенной сердечностью в голосе. — Как ни горько мне расставаться с моим достойным и верным капитулом и вновь покидать родной город, куда я вернулся после трёхсотлетнего отсутствия, я всё же не могу не пойти навстречу пожеланиям моего дорогого тестя и гроссмейстера… Подразумевается, если мне будет выдан вполне надёжный паспорт, ибо, к сожалению, у нас нет никакой уверенности в том, что стражники курфюрста отнесутся к трёхсотлетнему святому с таким же высоким доверием, какое ему было оказано в Йоргенстаде.

— Господин секретарь, — сказал гроссмейстер, — не угодно ли вам приготовить такой паспорт. На чьё имя, ваше святейшество?

— На имя графа Микаэля фон Темпельхейма.

— Пишите, — приказал гроссмейстер, побагровев от ярости.

— Кроме того, я выражаю надежду, что, провожая меня, вы воздадите мне все почести, подобающие моему высокому сану.

— Разумеется.

— Пушечный салют…

— Несомненно.

— Духовой оркестр и звон колоколов…

— Ничего нет проще.

— Далее, вы предоставите в моё распоряжение большую соборную карету, запряжённую четырьмя соборными быками.

— Пишите, господин секретарь, — сказал гроссмейстер. Он пылал, кипел и дрожал от гнева.

— Провизии на неделю!

— Пишите.

— Семь окороков. Четырнадцать хлебов. Три круга сыра, в том числе один круг копчёного, который мне особенно понравился.

— Пишите.

— Бочку моего бесподобного соборного вина.

Святой капитул окаменел.

— Затем плащи и ковры. Вы согласитесь, что без этого мне в дороге не обойтись?

— Вы записали, господин секретарь?

— На покрытие дорожных расходов я беру из моих соборных сбережений оба бочонка с золотом.

Капитул содрогнулся, однако святой Йорген спокойно посмотрел на всех и добавил:

— Так что потрудитесь, господин казначей, списать оба бочонка в расход, и сделайте соответствующую отметку в соборных ведомостях, которые я имел удовольствие просмотреть сегодня утром.

Казначей покраснел и что-то пробормотал.

— Взамен я оставляю вам свой святой, запятнанный кровью плащ, хотя, к своей неописуемой радости, я убедился, что у вас есть ещё два великолепных плаща… в угловом шкафу (тягостное молчание), что свидетельствует о вашей величайшей щепетильности и предусмотрительности… Однако, по-моему, вы поступаете более чем опрометчиво, пуская на тряпки старые плащи и вытирая ими пол в винном погребе… Приготовьте мне багаж, а я тем временем попрощаюсь с моими возлюбленными паломниками.

И он величественно повернулся к ним спиной.

Святые отцы поклонились ему как можно естественнее, они краснели, бледнели, желтели, зеленели, скрипели зубами — но всё-таки поклонились и тотчас же начали, перешёптываясь, собирать в дорогу благородного графа фон Темпельхейма.

Они очень торопились, ибо граф должен был отбыть до того, как в город нагрянут стражники курфюрста.

Между тем святой, приветствуемый толпами паломников, приготовился произнести свою прощальную речь.

Прощание

И со всех сторон к нему хлынули толпы паломников, опрокидывая столы и скамьи. Телеги перевёртывались, калеки падали, а костыли их ломались на куски.

Каждый старался пробраться поближе к святому Йоргену, люди топтали друг друга и ступали по упавшим — только бы протиснуться вперёд, чтобы лучше видеть и слышать. Наконец-то будет говорить сам святой Йорген, наконец-то наступил великий миг, которого все так ждали, и его святой, достославный голос прозвучит в этом городе впервые после трёхсотлетнего перерыва. Лишь незначительная часть этой огромной толпы слышала его вчера в Соборной роще, и совсем немногие смогли разобрать, о чём он говорил с Коронным вором возле статуи, однако об этих выступлениях святого ходили самые удивительные слухи.