Преданья старины глубокой

Однако в этот раз все звучало как-то… по-настоящему. Словно бы болван вдруг ожил и начал отбиваться всерьез. Василиса нахмурилась, прислушалась и пошла смотреть, что там затеял этот буйный недоумок. Она открыла дверь… и замерла на пороге.

А к ногам упал мертвый Юрий с мечом в груди.

— Ну здравствуй… жена, — устало произнесли из темноты.

Василиса тонко вскрикнула, подаваясь назад. Но ее уже схватили за руку. На атласной коже остались отпечатки жестких пальцев, тоненькое девичье запястье едва не сломалось от резкого рывка.

— И… Иго… Игорь… — еле слышно пролепетала она, глядя на мужа в боевом облачении и не веря собственным глазам.

— Что, змея подколодная, не чаяла меня живым увидеть?.. — с какой-то злобной радостью спросил князь. — С полюбовником твоим я посчитался, теперь тобой займусь…

— Убьешь?.. — слабо пискнула Василиса, ни жива ни мертва от ужаса. Она не пыталась оправдываться или просить пощады — слишком хорошо знала супруга.

Не поможет.

— Стоило бы… Ох, стоило бы… — ласково погладил жену по щеке Игорь. — Но можешь плясать — убивать не стану. Я для тебя кое-что другое заготовил… В жены я тебя отдам!

— Кому?! — расширились глаза Василисы.

— А вот как раз тому, к кому ты меня на смерть отправила, — ехидно сообщил князь. — Забирай ее, царь, как срядились!

Василиса только теперь сообразила, что в светлице присутствует и еще кое-кто. Она перевела взгляд на выступившего из темноты человека… и почувствовала, как подкашиваются ноги.

К ней протягивал руки Кащей Бессмертный.

— Пророк Давид, защити… — прошептала она, в ужасе глядя на чудовище в железной короне.

— Это вряд ли, — равнодушно ответил Кащей, без малейшего напряжения перебрасывая молодую княгиню через плечо и поднося ей к ноздрям тряпицу, смоченную настоем сон-травы. Прекрасные голубые глаза тут же замутились, тело обмякло. — Благодарствую, князь.

— Забирай и лети домой, пока не передумал, — мрачно отвернулся Игорь, уже начиная жалеть о данном обещании. Несказанная красота Василисы вновь пробудила былые чувства.

Кащей спокойно протиснулся в окно (слюда, ранее в него вставленная, ныне валялась на полу осколками), забросил потерявшую сознание княгиню в воздушную колесницу, но сам забираться не стал. Вместо этого он спустился обратно и спросил:

— Ну что, князь, теперь-то ты веришь, что я не желаю тебе зла?

— Верю, — угрюмо кивнул Игорь. — Не держи гнева на мысли худые — обманули меня, сам знаешь…

— Значит, веришь. Веришь Кащею Бессмертному. Забавно. Хек. Хек. Хек.

— Да верю, верю, сказал же!

— Зря ты мне веришь, — равнодушно бросил Кащей.

С этими словами он одним движением сломал Игорю шею.

Глава 4

Солнце уже перевалило за полдень, когда Яромир, позевывая, вышел из избушки. Сын Волха проспал чуть не полные сутки, но зато изувеченное серебряным капканом запястье полностью исцелилось. О былой ране напоминал только округлый изломанный рубец. Он останется навсегда, но это не страшно.

Шрамом больше, шрамом меньше…

Никаких Иванов в поле зрения не оказалось. Правда, сверху доносился постук топора. Яромир поднял голову и обнаружил своего вчерашнего спасителя — тот забрался на старую виловатую сосну и теперь неспешно рубил толстый сук.

Причем как раз тот, на котором сидел сам.

— Ты что делаешь? — приподнял брови Яромир. — Упадешь же!

— А ты почем знаешь? — покосился на него Иван. — Провидец, что ли? Давай-давай, не мешай, ради тебя ж стараюсь — у тебя дров с воробьиный носок осталось…

— А, ну-ну… — усмехнулся оборотень, присаживаясь на завалинку и с интересом следя за движениями топора.

Тюк. Тюк. Тюк. Тюк. Тюк.

Тр-ресь!!! Сук переломился.

Шмяк!!! Иван шлепнулся на землю.

Бам-ц!!! Следом прилетело отрубленное полено, ударив незадачливого дровосека точно по лбу.

Княжич растерянно потер набухающую шишку и удивленно уставился на Яромира.

— Ты что, вправду провидец?! — поразился он. — Как узнал-то?

— Ну и дурак же ты, Иван… — с явным удовольствием фыркнул оборотень.

Тот обиженно засопел, утер нос рукавом и, покряхтывая, поднялся на ноги. По счастью, Иван оказался крепким, как молодой дубок, и все кости остались целы — в основном пострадало самолюбие.

— Собирайся, древолаз, — насмешливо бросил ему тяжелую котому Яромир. — Едем клинок тебе доставать.

— О, дело другое! — обрадованно потер руки Иван. — А это чего тут у тебя?

— Да так, пожитки в дорогу. Чур, потащишь ты — мне с четырьмя лапами неловко.

Сам Яромир прихватил только небольшой кошель, пристегнув его к поясу. Были там не только и не столько монеты, сколько всякие полезные мелочи.

— Ну, помогай, батька Велес… — выдохнул он, перекувыркнувшись через голову.

Иван следил за ним жадным взором. Первой начала преображаться одежда — она словно бы «ушла» под кожу, сменившись серой шерстью. Яромир на глазах менял очертания — рос, раздавался в плечах. Плоские ногти обернулись сабельными когтями, ступни стали лапами, лицо вытянулось, превращаясь в волчью морду. Он принял промежуточную форму, собственно, и называемую «волколаком». В этом обличье Яромир обычно вступал в драку.